"по характеру человек прямой. Тайный католик архиепископ Варфоломей (Ремов) Архивные материалы и литература

Тайный викарий католического апостольского администратора в Москве (Российская греко-католическая церковь)

В миру Ремов Николай Федорович, родился 3 октября года в Москве , в семье священника Успенской церви на Малой Дмитровке .

После защиты магистерской диссертации "Книга пророка Аввакума : Введение и толкование" (Серг. П., 1913) был назначен доцентом кафедры Священного Писания Ветхого Завета , а в году - экстраординарным профессором Московской духовной академии.

Сочинения

• Пророк веры // БВ. 1914. № 1. С. 13;
• Какою должна быть обличительная проповедь? // Голос Церкви. 1914. Янв./февр.;
• Пророк последних дней первого Иерусалима // Юбил. сб. МДА. Серг. П., 1914. Ч. 2. С. 537-548;
• Поем Воскресшему из мертвых // Моск. ЕВ. 1915. № 12-13;
• Согрешил, Отче! // Моск. ЦВед. 1914. № 6;
• Об изучении Свящ. Писания // Христианин. 1914. № 1;
• Памяти великого святителя: [Филарет (Дроздов), митр. Московский] // БВ. 1918. № 1. С. 1-80;
• Письма и автобиография / Публ. А. Беглова // Альфа и Омега. 1996. № 2/3 (9/10). С. 353-378;
• Из духовного наследия / Предисл. и публ. А. Беглова // Там же. 1998. № 4 (18). С. 119-133;
• Мы владеем всерадостной тайной / Публ. А. Беглова // Там же. 2000. № 1 (23). С. 87-108.

Архивные материалы и литература

• ЦА ФСБ РФ. Д. Р-28266; Д. Р-39843.
• Именной список ректорам и инспекторам на 1917 г. С. 24.
• Мануил (Лемешевский), митр. Русские православные иерархи. Куйбышев, 1966. Ч. 2. С. 71-75. Ркп.;
• Wenger А. Rome et Moscou, 1900-1905. P., 1987;
• Юдин А. «Я готов на любые жертвы…» // Истина и жизнь. 1996. № 2. С. 33-39;
• За Христа пострадавшие. С. 219-220; Дубинский А. Ю. Московская ДС. М., 1998;
• Осипова И. И. «Сквозь огнь мучений и воды слез…». М., 1998. С. 129-135;
• Голубцов С. Профессура МДА в нач. ХХ в. М., 1999. С. 21-22;
• Волков С. А. Возле монастырских стен: Мемуары, дневники, письма. М., 2000. С. 98-102;
• Беглов А. Архиеп. Варфоломей (Ремов): Argumentum advocati Dei // Церковь в истории России. М., 2001. Вып. 5.

Использованные материалы

• Прот. Владимир Воробьёв. Варфоломей (Ремов) . Православная энциклопедия, т. 6, с. 716-717

(Ремов Николай Федорович; 3.10.1888, Москва - 26.06.1935, там же), архиеп. Сергиевский, вик. Московской епархии. Род. в семье священника Успенской ц. на М. Дмитровке в Москве. Окончив Заиконоспасское ДУ, поступил в Московскую ДС, в 1908 г.- в МДА, к-рую окончил в 1912 г. со степенью канд. богословия. 10 июня 1911 г. в Зосимовой в честь Смоленской иконы Пресв. Богородицы пуст. был пострижен в мантию ректором академии Волоколамским еп. Феодором (Поздеевским) , 23 июня рукоположен во иеродиакона, 18 февр. следующего года - во иеромонаха. После защиты магист. дис. «Книга пророка Аввакума: Введ. и толкование» (Серг. П., 1913) назначен доцентом кафедры Свящ. Писания ВЗ, в 1916 г.- экстраординарным профессором МДА. Неск. лет был благочинным храмов г. Сергиева (Сергиева Посада), с 1919 г. являлся настоятелем академического Покровского храма в Сергиеве, был возведен в сан архимандрита. 6 сент. 1920 г. арестован по обвинению в том, что в неделю Крестопоклонную (перед вскрытием мощей прп. Сергия Радонежского) произнес проповедь, имевшую «своим результатом крайнее возбуждение темных масс, к-рые устремились к месту производства реставрационных работ в лавре и принудили мастеров, под угрозой избиения, данные работы приостановить», а также в том, что «он являлся активным членом «Союза защиты Троицкой лавры», имевшего своей конечной целью превращение лавры в национальный центр, откуда (по мысли основателей союза) должен раздаться клич о спасении разбитой большевиками «единой, неделимой православной Руси»». Усугубляющим вину обстоятельством обвинение посчитало назначение В. Патриархом св. Тихоном на должность директора Высшего Богословского ин-та. 28 февр. 1921 г. В. был освобожден по постановлению Президиума ВЧК «ввиду тяжкого состояния здоровья».

28 июля 1921 г. состоялась хиротония В. во епископа Сергиевского, викария Московской епархии, к-рую возглавил Патриарх Тихон. После закрытия Троице-Сергиевой лавры В. в 1923-1929 гг. являлся настоятелем Высокопетровского московского муж. мон-ря во имя апостолов Петра и Павла . Был почитаем в Москве как аскет, молитвенник и исповедник. Являясь духовным чадом старцев Смоленской Зосимовой пуст. преподобных схиигум. Германа (Гомзина) и иеросхим. Алексия (Соловьёва) , В. после закрытия пустыни принял многих из числа ее братии в Высокопетровский мон-рь.

В 1928 г. архиерей был арестован по обвинению в «укрывательстве шпиона», в тюрьме дал подписку о сотрудничестве с ОГПУ. В 1929-1935 гг. являлся настоятелем московского храма в честь Рождества Пресв. Богородицы в Путинках, к-рый после закрытия Высокопетровского мон-ря стал последним центром уже нелегальной иноческой жизни в Москве. 9 июня 1934 г. возведен в сан архиепископа. Начиная с 1929 г. В. критически относился к деятельности Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского) , считая, что она «протекала в соответствии с органами гос. власти». Не желая на деле исполнять обязанность секретного сотрудника ОГПУ и ища выхода из создавшегося положения, В. сблизился с католиками. К 1928 г. относится начало его отношений с апостольским администратором в Москве католич. еп. Пием Эженом Неве, с к-рым В. познакомился через А. А. Румянцева, увлекавшегося идеей соединения католич. и правосл. Церквей. В 1932 г. В. тайно перешел в католичество, в 1933 г. был утвержден Ватиканом в должности нелегального помощника Неве. В архивах Генеральной курии конгрегации ассумпционистов в Риме хранятся 2 грамоты папской комиссии «Pro Russia», возглавлявшейся еп. Мишелем д"Эрбиньи, от 25 февр. и 3 июля 1933 г.: акт об учреждении титулярной Сергиевской кафедры в юрисдикции Рима (кафедра считается уже существующей в правосл. Церкви) и акт о поставлении на титулярную Сергиевскую кафедру «уже облеченного епископским саном в восточном обряде... Его Преосвященства монсиньора Варфоломея (Николая Федоровича Ремова)» и о назначении его викарием апостольского администратора в Москве (еп. Неве) для католиков вост. обряда. В планах д"Эрбиньи о новой унии В. отводилась роль рус. патриарха вост. обряда.

21 февр. 1935 г. В. был арестован в Высокопетровском мон-ре, заключен в Бутырскую тюрьму в Москве, обвинялся в измене и нарушении служебного долга по отношению к ОГПУ-НКВД (следователь говорил В.: «Вы имели прямое поручение разрабатывать Неве, на деле же Вы сотрудничали с Неве в борьбе с сов. властью»), поводом для обвинения явились тесные отношения В. с Неве и переписка с Римом. В. признал себя полностью виновным, дал информацию к обвинению мн. своих духовных чад. Расстрелян по приговору военной коллегии Верховного суда СССР.

Соч.: Пророк веры // БВ. 1914. № 1. С. 13; Какою должна быть обличительная проповедь? // Голос Церкви. 1914. Янв./февр.; Пророк последних дней первого Иерусалима // Юбил. сб. МДА. Серг. П., 1914. Ч. 2. С. 537-548; Поем Воскресшему из мертвых // Моск. ЕВ. 1915. № 12-13; Согрешил, Отче! // Моск. ЦВед. 1914. № 6; Об изучении Свящ. Писания // Христианин. 1914. № 1; Памяти великого святителя: [Филарет (Дроздов), митр. Московский] // БВ. 1918. № 1. С. 1-80; Письма и автобиография / Публ. А. Беглова // Альфа и Омега. 1996. № 2/3 (9/10). С. 353-378; Из духовного наследия / Предисл. и публ. А. Беглова // Там же. 1998. № 4 (18). С. 119-133; Мы владеем всерадостной тайной / Публ. А. Беглова // Там же. 2000. № 1 (23). С. 87-108.

Арх.: ЦА ФСБ РФ. Д. Р-28266; Д. Р-39843.

Ист.: Именной список ректорам и инспекторам на 1917 г. С. 24.

Прот. Владимир Воробьёв

Митрополит Новосибирский и Барнаульский Варфоломей (Городцев)

После окончания духовного училища в г. Скопине и Рязанской духовной семинарии Сергий Городцев поступает в 1886 году в Санкт-Петербургскую Духовную академию, которую оканчивает в 1890 году со степенью кандидата богословия. По окончании академии он назначается на должность помощника инспектора Могилевской Духовной семинарии. В 1892 году Сергий Городцев был назначен в Тифлис (современный Тбилиси).

11 декабря 1892 года Сергий Городцев был рукоположен во диакона, а спустя два дня, 13 декабря во священника. Обе хиротонии совершал экзарх Грузии, архиепископ Карталинский и Кахетинский Владимир (Богоявленский); после рукоположения священник Сергий Городцев назначается священником в Александро-Невскую церковь Тифлиса. В начале 1904 года священник Сергий Городцев был удостоен сана протоиерея.

13 июня 1893 года по инициативе священника Сергия Городцева в Тифлисе была заложена, и к сентябрю 1894 года выстроена, каменная церковь в честь иконы Божией Матери «Казанская». Позднее была построена вторая церковь - во имя благоверного князя Михаила Тверского. Эта церковь до сих пор является украшением Тбилиси. (Казанский храм в годы советской власти был разрушен). Ее первым настоятелем был протоиерей Сергий Городцев.
В Грузии о. Сергий прослужил 26 лет - с 1892 по 1918 гг. В этот период он нес различные послушания: священник-миссионер, постоянный наблюдатель городских школ, председатель Совета Миссионерского Братства, председатель Епархиального Грузинского Училищного Совета, благочинный русских церквей, законоучитель школы слепых.

Похороны митрополита Варфоломея. 1956 г.

В 1918 году протоиерей Сергий Городцев покинул Грузию. «Больше я там не был, - писал впоследствии владыка Варфоломей в своем дневнике, - но у меня в душе навсегда остались добрые воспоминания о грузинском духовенстве, о его православии, о его хлебосольстве и простоте во взаимных отношениях».

После 1918 года он служил в Баку; здесь, в 1923 году, его арестовали и выслали в Уфу. После пересмотра дела в 1924 году направлен в Соловецкий лагерь особого назначения, где находился до 1926 года. С 1926 по 1931 гг. проживал на поселении в Барабинском округе Западно-Сибирского края в селах Ургуль (на территории современного Северного района Новосибирской области) и Львовка.

Гробница митрополита Варфоломея. Первоначальный вид. Фото из личного архива автора

В 1931 году его определяют на жительство в г. Богучар Воронежской области. В период с 1935 по 1942 гг. протоиерей Сергий Городцев служил настоятелем церкви с. Воловниково Клинского района Московской области.
17 апреля 1942 года указом Патриаршего Местоблюстителя за № 196 протоиерей Сергий Дмитриевич Городцев был назначен на кафедру епископа Можайского, викария Московской митрополии. 29 мая 1942 года в Казанском соборе Ульяновска митрополит Сергий совершил чин пострижения в монашество протоиерея Сергия Городцева с наречением имени Варфоломей в честь святого апостола Варфоломея. На другой день, 30 мая состоялось наречение иеромонаха Варфоломея (Городцева) во епископа Можайского. 31 мая 1942 года, в Неделю Всех Святых, была совершена хиротония архимандрита Варфоломея во епископа Можайского. Чин хиротонии совершали: Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский), архиепископ Горьковский Алексий (Комаров), архиепископ Куйбышевский Алексий (Палицын) и архиепископ Ульяновский Иоанн (Соколов). В сам день хиротонии, в награду за почти полувековую пастырскую деятельность новопоставленный епископ Варфоломей был возведен в сан архиепископа. В ноябре 1942 года архиепископ Варфоломей был назначен на Ульяновскую кафедру, а 26 июля 1943 года получил назначение в Новосибирск.

Гробница митрополита Варфоломея в Серафимовском приделе Вознесенского кафедрального собора г. Новосибирска. Фото автора

24 августа 1943 года владыка Варфоломей прибыл в Новосибирск, а через три дня, 27 августа в канун праздника Успения Пресвятой Богородицы владыка совершил свою первую архиерейскую службу в Успенской церкви. Об этой службе сохранилась запись в дневнике владыки: «Слава Господу! Чувства я пережил такие, что мне захотелось и до самой смерти прожить в этом городе, где так трогательно встретили меня и так горячо молились».

В марте 1944 года архиепископ Варфоломей совершил малое освящение Вознесенской церкви, а в 1947 году владыка совершил чин освящения нового придела - во имя преподобного Серафима Саровского.

В 1947 году, по ходатайству владыки Варфоломея, мощи святителя Иоанна, митрополита Тобольского были перенесены из местного музея в Покровский собор Тобольска.

В конце 1940-х и начале 1950-х гг. архиепископ Варфоломей написал ряд статей для «Журнала Московской Патриархии»; его авторству также принадлежат акафисты святителям Иоанну Тобольскому и Филиппу Московскому, апостолу Варфоломею и праведному Иову Многострадальному.
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I владыка Варфоломей дважды совершал в Новосибирске архиерейскую хиротонию: 30 января 1946 года он рукоположил архимандрита Венедикта (Пляскина) во епископа Хабаровского и Владивостокского, а 27 февраля 1949 года - архимандрита Никандра (Вольяникова) во епископа Бийского, викария Новосибирской епархии.

В 1949 году архиепископ Варфоломей был удостоен сана митрополита. 20 июня 1951 года митрополиту Варфоломею было присуждено звание почетного члена Московской Духовной Академии, а 24 июня того же года был удостоен ученой степени доктора Богословия «honoris causa» за совокупность его научных трудов.

Практически ежегодно владыка посещал Московскую Духовную академию, участвовал в заседаниях Совета академии и принимал экзамены у студентов семинарии и академии.

Митрополит Варфоломей не только пользовался любовью и уважением прихожан, но и обратил на себя внимание уполномоченного совета по делам религий при Совете Министров СССР, который в своей характеристике, составленной на владыку в июле 1949 года, писал: «Несмотря на преклонный возраст и незавидное здоровье, архиепископ Варфоломей часто выезжает в подчиненные ему благочиния и приходы, очень часто сам совершает церковные службы в Вознесенской церкви (обязательно во все большие и малые церковные праздники и воскресные дни), а если сам не служит, то все равно посещает церковь, будь то утренняя или вечерняя служба. Он много читает церковных книг, богословских трудов и книг по истории России, много пишет - статьи на богословские темы, статьи в журнал Московской Патриархии, и в сборники, издаваемые Патриархией.

Абсолютное большинство верующих характеризует архиепископа Варфоломея как человека подвижнической жизни, скромного, с безупречным поведением, доступного, прекрасно знающего церковные богослужения во всех его деталях, ревностного и трудолюбивого служителя Православной Церкви.

Действительно, архиепископ Варфоломей ведет скромный образ жизни, строго соблюдает монашеский обет, хорошо на память знает в деталях порядок церковных служб и нередко, присутствуя в церкви, подсказывает, поправляет священнослужителя, весьма требователен к себе и к духовенству, когда речь идет о соблюдении обрядности, канонических правил, порядка церковной службы и христианской морали.

Архиепископ Варфоломей по характеру человек прямой, свои мысли и желания высказывает прямо, не дипломатничает».

В марте 1956 года владыка совершил поездку в Алтайский край, где возглавил отпевание умершего священника. Вскоре по возвращении он упал и сломал ногу. Этот перелом повлек за собой ухудшение сердечной деятельности.

1 июня 1956 года митрополит Новосибирский и Барнаульский Варфоломей скончался. Отпевание владыки совершили архиепископ Иркутский Палладий и епископ Омский Венедикт (Пляскин). Погребен владыка Варфоломей был 5 июня 1956 года в Серафимовском приделе Вознесенского кафедрального собора Новосибирска.

Городцов Сергей Дмитриевич родился 5 июля/18 июля 1866 года в многодетной семье протоиерея Димитрия Андреевича Городцова († 29 декабря 1909). Семья будущего святителя проживала в селе Поздном, Михайловского уезда, Рязанской губернии.

Владыка Варфоломей так вспоминал о своих родителях «…Главное настроение у меня, как церковного работника, создалось давно; мать у меня была большой подвижницей, постницей, аскетически настроенной, - а мудрый отец мои никогда не пускал меня в алтарь, чтобы прислуживать - и у меня создалось с детства особое благоговейное отношение к этому святому месту…» .

Образование

— духовное училище в г. Скопине, Рязанской губернии 1876-80 годах.

— духовная семинария в Рязани 1880-86 годах.

— духовная академия в Петербурге с 1886 года, окончил 11 июня 1890 году.

По окончании академии присвоена степень магистра богословия. Знание языков: латинский, греческий, еврейский, немецкий, французский. Был помощником инспектора в Могилёвской духовной семинарии с августа 1890 по 1 октября 1892 года.

Священство

В Александро-Невск ой церкви города Тифлиса экзархом Грузии митрополит Владимиром (Богоявленским) был рукоположен во диакона 11 декабря, а 13 декабря в Неделю Праотцев 1892 года во священника и назначен вторым священником вышеназванной церкви. Перед принятием священнического сана он женился, жену будущего святителя звали Надежда , она скончалась в 35 лет, в начале 1910-х годов. Детей у супругов не было, но они взяли на воспитание девочку, которая умерла в раннем детстве. Вторым ребёнком, усыновлённым протоиерей Сергием, стал Николай Федотович Вольянников, сын церковного сторожа одного из храмов Тифлиса, впоследствии епископ Омский и Тюменский Никандр .

В начале января 1893 года отец Сергий назначен настоятелем Второго Миссионерского (Казанского) Тифлисского храма. Вскоре он был назначен попечителем городских школ. В его послужном списке отмечены и другие послушания: председатель Совета миссионерского братства и Епархиального грузинского училищного совета, благочинный русских церквей.

После десяти лет безупречной службы священник Сергий Городцов был удостоен сана протоиерея в декабре 1903 года. С 28 декабря 1905 года протоиерей Сергий являлся законоучителем и инспектором классов Иоанникиевского епархиального женского училища.

В 1906 был избран почетным членом Тифлисского патриотического общества, наиболее активной и крупной монархической организации на Кавказе, после чего на него было совершенно покушение 27 декабря 1906 года, в котором он и его матушка были тяжело ранены. Но это не устрашило ревностного пастыря и, оправившись от ран, отец Сергий вновь возглавил Тифлисское патриотическое общество.

В летние месяцы 1911, 1912 и 1914 годов, командировался в Германию в г. Мариенбад для служения во Владимирской церкви. В том же году протоиерей Сергий закончил и подготовил к печати диссертацию на тему «Книга Иова: опыт библейско-психол огического обозрения книги».

Последние годы пребывания в Тифлисе отец Сергий был настоятелем храма святого благоверного князя Михаила Тверского. За свою усердную службу митрофорный протоиерей Сергий Городцов удостоился всех наград полагавшихся священнику, кроме того имел ордена св. Анны III степени и св. Владимира III и IV степеней, а также золотой знак от общества слепых.

Болезненное отделение Грузинской Церкви от Русской последовавшее в 25 марта 1917 года, вынудило протоиерей Сергия покинуть Грузию в августе 1918 года. Он перебирается в Петроград, где попадает в самое горнило гражданской войны, здесь же узнаёт о смерти на допросе «от разрыва сердца» старшего брата Павла.

Дальнейшие события жизни одного из величайших архипастырей Сибирской земли начинаются в Азербайджане, куда он переезжает из Петрограда. С сентября 1918 до 30 июня 1920 года протоиерей Сергий был законоучителем в Елизаветпольской мужской гимназии. После этого с 1920 по август 1923 года был настоятелем Александро-Невск ого собора в Баку, находящейся в «Чёрном городе» , затем во флотской церкви.

Отец Сергий был арестован 5 сентября 1923 года и постановлением Бакинского ОГПУ отправлен на вольную высылку в г. Уфу на 5 лет. Но после пересмотра дела в Москве протоиерей Сергий Городцов 5 октября 1924 года был отправлен на два года в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), где находился до 7 октября 1926 года.

Находясь на Соловках протоиерей Сергий в 1925 году пишет акафист святителю Филиппу Митрополиту Московскому, игумену соловецкому. Текст акафиста был одобрен священнослужител ями и епископами, находившимися в то время в заключении в Соловецком лагере. Среди находящихся на Соловках архиереев были в частности епископ Волынский Пётр (Соколов), Архиепископ Курский и Обоянский Ювеналий (Масловский), епископ Алатырский Иоаким (Благовидов) и др.

После окончания срока заключения на Соловках, был отправлен в вольную высылку в Сибирь, где проживал с октября 1926 по 1 января 1930 года в Остятском сельсовете (д. Ургуль и Львовка), Барабинского района, Новосибирской области. С января 1930 года был переведён в г. Богучар Воронежской области, где служил священником местной церкви до октября 1933 года.

В конце 1934 года получил право на свободное проживание по всей территории СССР и воспользовавшись этим правом в 1935 году протоиерей Сергий переезжает в с. Воловниково, Клинского (затем Высоковский) района Московской области. С февраля 1935 до конца 1940 года служит священником в этом селе, пока 1 января 1941 года снова не подвергается высылке из Московской области, как ранее судимый и подвергавшийся административной высылке. При этом ему выдали паспорт с пометкой «Выдан на основании ст. 39 «положения о паспортах» . Эта пометка ставилась в паспорта бывшим заключенным, лишенцам и перебежчикам, а также кочующим цыганам и запрещала проживать на режимных территориях СССР. В связи, с чем переезжает в Тверскую (в то время – Калининскую) область, где находит пристанище в Рабочем поселке Козловского сельсовета, принадлежавшего Завидовскому райисполкому и поселяется у семьи Филипповых в доме № 16 по Первомайской улице.

Вскоре началась Великая Отечественная война, и Тверская область была оккупирована немцами, в своей автобиографии митрополит Варфоломей вспоминает это время так: «переживал бои, прятался от немцев, в общение с ними не входил, а жителей при встречах уговаривал, что скоро придёт Красная Армия и прогонит немцев. При отступлении (в декабре 1941 года) немцы сожгли много домов в Рабочем посёлке, сожгли и мой дом, в котором я жил; самое ценное моё имущество немцы разграбили, а библиотека и оставшиеся вещи сгорели. Библиотека для меня очень ценная…» .

После ухода немцев будущий Новосибирский архипастырь остался в том же Рабочем посёлке, помогая восстанавливать разрушенное хозяйство, пока в мае 1942 года не был вызван в Москву патриаршим местоблюстителем митрополитом Сергием (Страгородский) своим однокурсником по Санкт-Петербургс кой академии. Митрополит Сергий предложил протоиерей Сергию принять монашество и архиерейский сан , на что последний «ничесоже вопреки глаголя» согласился.

С начала 1930-х между ними возобновилась дружественная переписка, которая началась после окончания Санкт-Петербургс кой духовной академии и ненадолго прерывалась во времена первой волны гонений на Церковь в Советском Союзе в 20-е годы XX века, а когда в 1935 году отец Сергий Городцов вернулся из заключения, то получил место священника недалеко от Москвы и часто навещал митрополит Сергия в столице и останавливался у него на несколько дней. В 1941 году после того как протоиерея Городцова удалили из Московской области, митрополит Сергий принял решение назначить его своим викарием с возведением в сан епископа Можайского, но этим планам ненадолго помешала немецкая оккупация.

Архиерейское служение

Пострижение в монахи митрофорного протоиерея Сергия Городцова произошло 29 мая 1942 года в Казанском соборе (церкви) г. Ульяновска – при постриге будущий митрополит получил имя Варфоломей – мирское имя преподобного Сергия Радонежского. На следующий день в том же храме, во время всенощного бдения патриаршим местоблюстителем блаженнейшем Сергием при участии архиепископов Горьковского и Арзамасского Андрея (Комарова), Куйбышевского Алексея (Палицына) и Ульяновского Иоанна (Соколова) было совершено наречение иеромонаха Варфоломея во епископа Можайского викария Московской митрополии.

Архиерейская хиротония состоялась в Неделю всех Святых 31 мая 1942 года в том же Казанском соборе Ульяновска. После вручения архиерейского жезла новопоставленном у епископу патриарший местоблюститель произнёс назидательную речь, о том, что епископское служение является всесторонней работой во спасение врученной ему паствы. В тот же день, во время праздничной трапезы епископ Варфоломей был за почти 50-летнюю службу Церкви Божией удостоен сана архиепископа .

С 23 июня владыка Варфоломей как викарий Московской митрополии находился в Москве, до половины ноября 1942 года архиепископ служил в различных храмах столицы в Церкви Иоанна Предтечи на Пресне, Преображенской церкви, в храме Илии Обыденного, в Николо-Кузнецкой церкви и в храме села Богородского, а также в Черкизове. В это время он часто сослужил митрополит Николаю (Ярушевичу) в Богоявленском Елоховском соборе. Кроме того, в конце августа 1942 года, после Преображения Господня, совершил поездку в свой кафедральный город Можайск, где служил в церкви праведных Иоакима и Анны и в храме в честь Пророка Илии в Ильинской слободе. В Москву вернулся 31 августа.

Архиепископ Варфоломей проживал в Москве, пока не был назначен 17 октября архиепископом Ульяновским , последнюю Божественную литургию владыка Варфоломей отслужил в Елоховском соборе 8 ноября 1942 года, а в дневнике сделал приписку «со времени хиротонии по сие число отслужил в архиерейском сане литургий 47; проповедей сказал 59» 10 .

В Ульяновск Владыка прибыл 15 ноября, но по болезни смог прийти в свою Воскресенскую кладбищенскую церковь только накануне праздника Святого Михаила Архангела. В храме архипастырю был устроен тёплый приём, настоятель протоиерей Александр Смирнов произнёс приветственную речь, прихожане поднесли икону Архистратига Михаила и хлеб-соль на полотенце.

Через месяц 26 декабря исполнилось 50 лет со дня священнической хиротонии архиепископа Варфоломея. По благословению Блаженнейшего Митрополита Сергия, который лично возглавил Божественную Литургию в Воскресенской церкви, Владыка Варфоломей был удостоен права ношения креста на клобуке.

Во время пребывания в Ульяновске архиепископ Варфоломей 23 июля 1943 года рукоположил во диакона бывшего обновленческого, а затем григорианского епископа Фотия (Топиро), который 22 июля принёс покаяние и отрёкся от раскольнических заблуждений перед блаженнейшем Сергием, в присутствии Ленинградского митрополита Алексея (Симанского) и архиепископа Варфоломея. На следующий день 24 июля иеродиакон Фотий был рукоположен митрополитом Алексием во иеромонаха и наречён во епископа Кубанского и Краснодарского. А 25 июля 1943 года во временном Патриаршем Казанском соборе в Ульяновске блаженнейшим митрополитом Московским и Коломенским Сергием (Страгородским), митрополитом Ленинградским Алексием (Симанским), архиепископом Ульяновским Варфоломеем (Городцовым) архимандрит Фотий хиротонисан во епископа Кубанского и Краснодарского 11 , это была первая архиерейская хиротония в которой принимал участие архиепископ Варфоломей.

Весной 1943 года, находясь на Ульяновской кафедре владыка Варфоломей, направил пасхальное приветствие патриарху-католи косу Грузинской Церкви Каллистрату, с которым находился в дружеских отношениях во время своего служения в Грузии. С 1917 года каноническое общение между Русской и Грузинской Православными Церквями отсутствовало, т.к. Русская Церковь не признавала автокефалию Грузинской. В письме, владыка признавал, что до 1917 года «великодержавные тенденции и правящей русской церковной власти, и нас - рядовых священников - могли производить на грузинских патриотов впечатление отрицательного характера» 12 . Это дружеское послание способствовало примирению двух церквей, когда архиепископ Варфоломей уже находился на кафедре в Новосибирске. Общение Грузинской и Русской Церквей было восстановлено в октябре 1943 года, когда католикос Каллистрат возобновил сношения с Русской Церковью, поздравив патриарха Сергия со вступлением на патриарший престол. В Грузию был направлен архиепископ Антоний (Романовский) который 31 октября 1943 года служил и приобщался Святых Тайн вместе с католикосом Каллистратом и грузинским духовенством.

Служение в Сибири

Вскоре после этого 26 июля 1943 года Владыка был назначен архиепископом Новосибирским и Барнаульским 13 с управлением всеми Сибирскими епархиями 14 , на которых не было епископов. Это назначение крайне смутило ульяновского архиерея, ему старцу 76 лет было жутко снова совершать путешествие в Сибирь, об этом он не двусмысленно заявляет в своём дневнике «трудно теперь вообще всякое путешествие совершать, а такое длинное – и вовсе жутко. Но воля Божия!» 15 . Но беспрекословно подчиняется воле патриаршего местоблюстителя и простившись со своей Ульяновской паствой в начале августа 1943 года предпринимает это нелёгкое путешествие.

В поездке к месту назначения архиерея сопровождает молодой иподиакон Юрий Никифоров, который помогал архиепископу переносить все тяготы длительного путешествия. Из Ульяновска до Перми добирались водным путём, поднимаясь вверх по Волге на пароходе. В Перми задержались, чтобы в праздник Преображения Господня служить в церкви, а не проводить в пути. Таким образом, в Новосибирск путники прибыли 24 августа 1943 года.

Прибыв на кафедру, архиепископ Варфоломей со свойственной ему энергией взялся за возрождение церковной жизни в Сибири, которая после гонений конца 30-х годов ХХ века находилась в упадке. На огромной территории от Тюмени до Владивостока действовало лишь 6 православных приходов и не было ни одного правящего архиерея. Убеленный сединами старец-владыка, имея к моменту приезда на кафедру 76 лет от роду, начинает активно объезжать обширную епархию, везде совершая богослужения и поставляя служителей для многочисленной страждущей паствы. Всего за 13 лет управления кафедрой, митрополит Варфоломей совершил около 200 священнических и диаконских хиротоний, что позволило обновить литургическую жизнь, ранее практически полностью обескровленную.

За время пребывания высокопреосвящен нейшего Варфоломея на Новосибирской кафедре, было вновь открыто около 80 храмов и молитвенных домов, чему способствовало благожелательное отношение советской власти к Русской Православной Церкви после окончания Великой Отечественной войны, а вернее с середины 1943 и до конца 1948 года, когда отношение государства к Церкви вновь стало ухудшаться. Именно поэтому, начиная с конца 1943 года, многие священнослужител и были освобождены из заключения, стали вновь открываться закрытые в 20-30-е годы храмы и духовные учебные заведения.

На этой волне в 1946 году, архиепископ Варфоломею удалось получить разрешение на пристройку придела во имя преподобного Серафима Саровского к Вознесенскому храму в самом центре Новосибирска, который впоследствии стал кафедральным собором Новосибирской и Барнаульской епархии. В том же году, по ходатайству владыки из Тобольского музея атеизма удалось вернуть Церкви мощи святителя Иоанна Тобольского.

Митрополит Варфоломей (с 24 апреля 1949 года) непрестанно заботился о вверенной ему пастве, проповедовал за каждым богослужением, кроме того часто устраивал вне богослужебные беседы для разъяснения Священного Писания и душеполезных поучений. Являясь почетным доктором МДА (с 24 июня 1951 года), он часто приезжал в недавно открытую Московскую православную духовную академию для принятия экзаменов у студентов.

За все 13 лет пребывания на Новосибирской кафедре владыка позволил себе лишь однажды пойти в отпуск и то по настоянию патриарха Алексия I и два месяца 1951 года провёл Свято-Троице Сергиевой Лавре. Он не щадил своих сил до самых последних дней жизни, последнюю поезду по епархии он совершил в марте 1956 года, а 13 апреля упал и сломал правую ногу, это повлекло за собой тяжёлые осложнения здоровья, но архипастырь продолжал заниматься епархиальными делами и принимать посетителей. Однако болезнь прогрессировала и 28 мая митрополит Варфоломей впал в забытье. Архипастырь Новосибирский скончался 1 июня 1956 года, в пятницу.

Прощание

В субботу гроб с телом почившего был перенесён в Вознесенский собор где началось чтение Евангелия по усопшему, которое прерывалось богослужениями и панихидами. В воскресение и понедельник 3 и 4 июня службы совершал епископ Венедикт (Пляскин), управляющий Омской епархией, в сослужении местного и приехавшего из других епархий духовенства.

Во вторник 5 июня, состоялось отпевание почившего, которое совершали архиепископ Иркутский Палладий (Шерстенников) и епископ Омский Венедикт (Пляскин), в сослужении тридцати священников и десяти протодиаконов и диаконов. Собор смог вместить лишь малую часть верующих, пришедших на отпевание своего архипастыря, большая часть находилась во дворе храма и на прилегающих улицах. После запричастного стиха прощальные слова произнесли архиепископ Палладий, епископ Венедикт, благочинный Иркутской области митрофорный протоиерей Николай Пономарёв и соборный протоиерей Василий Озеров.

Он не был по значимости первым, вторым или третьим лицом во Всероссийской ЧК. Тем не менее в многочисленных сценариях чекистов ему предназначались только ведущие или главные роли. Операции и акции ВЧК с его участием всегда завершались успешно. Причем зачастую - почти одновременно в разных городах и весях республики либо с охватом целых регионов. Бытовало даже мнение, что под его фамилией скрывается группа людей. Однако с открытием доступа к “антисовет­ской” литературе и к ранее строго секретным документам высших органов советской власти все сомнения рассеялись. Этот человек действительно существовал. В богатом архивном наследстве ВЧК–ОГПУ его след оставлен на многих документах. Доподлинно установлено, что именно он до последних дней “опекал” Святейшего Патриарха Тихона, бесспорно доказана его причастность к “обновленческому” расколу Патриаршей Церкви.

Вот одно из документальных свидетельств: «…пять месяцев тому назад в основе нашей борьбы с духовенством была поставлена задача борьбы с тихоновским реакционным духовенством и, конечно, в первую очередь с высшими иерархами, как то: митрополитами, архиепископами, епископами. Для осуществления этой задачи была образована группа, так называемая “Живая церковь”, состоящая преимущественно из белых попов, что дало нам возможность поссорить попов с епископами <…> Наряду со множеством статей, воззваний, речей, в которых клеймилась тихоновская и монашеско-архиерейская политика, попы (живо­цер­­ков­ники), взяв в свои руки верховную церковную власть, приступили к удалению от управления епархиями тихоновских архиереев и замены их лояльными по отношению к Соввласти. Эта задача в течение пяти месяцев более чем наполовину выполнена». Подпись: начальник 6-го отделения секретного отдела ГПУ Е. Тучков.

Был он большим мастаком по части антирелигиозных дел. Предполагалось участие Тучкова в гонениях не только на Русскую Православную, но и на католическую церковь, и на “Союз христианской молодежи”. Лидер последнего И. Проханов после свиданий с Тучковым в следственном изоляторе ОГПУ повел себя весьма странным образом и стал призывать братьев-бап­тистов не отказываться от воинской службы под ружьем. Поговаривали, что и Истинно-православная церковь митрополита Иосифа (Петровых) “ушла” в катакомбы тоже при помощи Тучкова. Обнаружены также документальные свидетельства о его причастности к планированию акции по снятию и переплавке церковных колоколов на совнаркомовские пятаки. Очевиден его тесный контакт с “воинствующими безбожниками” Ярославским и Скворцовым-Степановым. Подтверждены официальные связи Тучкова со Смидовичем и непосредственно с государственно-партийными лидерами.

Однако долгое время почерпнуть более подробные сведения о чекисте и о его конкретной деятельности ни в одном архиве не удавалось. Не удавалось и отыскать хоть какие-нибудь фотоснимки, запечатлевшие облик этого человека. Время сохранило лишь несколько скупых словесных портретов Тучкова. Вот как, например, описала его Э. Бакунина, в чьей клинике на Остоженке доживал последние дни святитель Тихон: “Тучков - среднего роста, плотный, крепко скроенный и сбитый полуинтеллигент, обходительный и достаточно развязный”.

Сам же Святейший Тихон говорил о Тучкове с горькой усмешкой так: «Вот завтра приедет ко мне “некто в сером”…». После чего замолкал и ничего о встречах с чекистом не рассказывал. На бесплодность поисков более подробных материалов о Тучкове жаловались многие. Выходило, что ореол секретности вокруг фигуры Тучкова даже спустя столько лет удерживался неспроста: “Чиновник умирает, и ордена его остаются на лице земли”…

Тысячу раз прав Козьма Прутков! В этом нам очередной раз пришлось убедиться, когда совершенно случайно среди архивных материалов ВЦИК СССР были обнаружены секретные документы о награждении Тучкова. Один из них - представление за подписью начальника секретно-политического отдела ОГПУ Агранова - достаточно подробно и лаконично характеризовал деятельность заслуженного чекиста. Прочтем этот документ сквозь призму прошедших лет:

«Тучков Евгений Александрович, происходит из семьи крестьянина-бедняка. Член партии с 1917 года. В органах ВЧК–ОГПУ работает с 1918 года.

В настоящее время состоит в должности Начальника 3-го Отделения Секретно-Политического Отдела ОГПУ.

Участвовал в 1919 году в подавлении и ликвидации Мензединского восстания в Башкирии.

Под руководством тов. Тучкова и при его непосредственном участии была проведена огромная работа по расколу православной церкви (на обновленцев, тихоновцев и целый ряд других течений). В этой работе он добился блестящих успехов.

При его непосредственном участии проводилась в 1921 году работа по изъятию церковных ценностей в пользу голодающих.

В 1923–1925 гг. им были проведены два церковных собора (всесоюзные съезды церковников), на которых был низложен патриарх Тихон и вынесено постановление об упразднении монастырей, мощей, а также о лояльном отношении церкви к Соввласти. На протяжении ряда лет тов. Тучковым проводилась серьезная работа по расколу заграничной православной русской церкви.

Блестяще проведена работа по срыву объявленного папой Римским в 1930 году крестового похода против СССР.

Под непосредственным руководством и при участии тов. Тучкова была проделана серьезнейшая работа по признанию сектантами службы в Красной Армии с оружием в руках и ликвидирован ряд нелегальных контрреволюционных организаций, действовавших под флагом сектантских организаций.

Благодаря энергичной работе тов. Тучкова была раскрыта и ликвидирована в конце 1930 и 1931 г. Всесоюзная контрреволюционная монархическая организация церковников “Истинно-православная церковь”, опиравшаяся в своей антисоветской деятельности на черносотенно-клерикальные круги. Организация имела множество своих филиалов - 300 повстанческих ячеек, огнестрельное и холодное оружие.

Стоящий во главе этой организации церковно-политический центр, возглавлявшийся профессором Лосевым, Новоселовым, епископом Иосифом и др., ставил своей задачей объединение под флагом церкви всех контрреволюционных сил для свержения Советской власти и реставрацию монархии.

Целый ряд филиалов, как, например, филиалы на Северном Кавказе, в Центральных Черноземных Областях, Никольском районе Северного Края и др. - превратились в ряд контрреволюционных выступлений под лозунгами: борьбы с коллективизацией, ликвидацией кулачества и т. д.

Ликвидированная в 1929 году на Северном Кавказе повстанческая организация, так называемых “имяславцев”, работала под руководством церковно-политического центра “Истинно-православная церковь”.

Под руководством тов. Тучкова за последние 2–3 года было ликвидировано несколько сотен крупных антисоветских организаций и группировок церковников повстанческого и террористического характера.

В деле борьбы с контрреволюционным движением среди церковников и клерикально-монархических кругов, группирующихся вокруг церкви, Тучков проявил огромную энергию, инициативу, решительность и находчивость».

Остается добавить только одно. Известно, как инсценировались и фабриковались “контрреволюционные” дела чекистами. Напомню, что за 1920–1925 годы Секретным отделом ОГПУ было разработано 14 легенд по инсценировке “антисоветских” организаций с вымышленными названиями: “Гнездо”, “Пра­вые”, “Корреспонденты”, “Имя-божники”, “Христовцы”, “Трак­­тир­щик”, “Спаситель”… За каждой из них - провокации, расстрелы и ссылки в концлагеря сотен и тысяч безвинных людей.

Какую же награду выпрашивал Агранов для своего подчиненного “мастера на все руки”? Ни больше ни меньше, как орден Трудового Красного Знамени - высшую на тот момент награду советского государства. В конце октября 1931 года наградная комиссия ВЦИКа под председательством П. Постышева ходатайство ОГПУ удовлетворила. Кстати, это была не первая награда “красного кавалера”. Из сопроводительной справки за подписью секретаря СПО ОГПУ Андреевой: “Тов. Тучков Евгений Александрович за особые успехи в работе по борьбе с контрреволюцией имел награды от Коллегии ВЧК–ОГПУ: револьвер, чекистский почетный знак, грамоту с золотыми часами и благодарность по приказу”.

Последующая его судьба сложилась фантастически. Он пережил 1937 год, был уволен из органов в 1939, жил на покое и умер своей смертью в начале пятидесятых. А шлейф его деяний тянется из далеких теперь 30-х, будоража умы живущих и тревожа память ушедших.

Как уже говорилось выше, Тучков успешно “боролся” с Ватиканом в Советской России. Его заговор против Рима был высоко оценен его начальством. И главным героем нового сценария он сделал одного из выдающихся иерархов Русской Церкви - архиепископа Варфоломея (Ремова).

“Твой путь - брать на себя скорби народа Божиего…”. Этими словами 10 августа 1921 года в день празднования Смоленской иконы Божией Матери Патриарх Тихон закончил свою речь при вручении архиерейского жезла новопоставленному епископу Сергиевскому Варфоломею. Хиротония совершилась в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря, а спустя 14 лет он принял мученическую смерть в Бутырской тюрьме, навсегда оставив в памяти верующих подвиг старчества - духовного наставничества, который освещал церковную жизнь Москвы начала 30-х годов. Будущий архиепископ Варфоломей (Николай Федорович Ремов) родился 3 октября 1888 г. в Москве в семье священника. В возрасте 10 лет Николай поступил в Заиконо­спасское Духовное училище, которое закончил первым учеником в 1902 году. В том же году будущий архиерей поступил в Московскую Духовную семинарию, в которой занимался много, но по собственным его словам “отдавал чтению больше времени, чем было нужно и возможно”.

Блестяще окончив семинарию, Николай, как лучший ученик, был послан ректоратом продолжать учебу в Московскую Духовную академию за государственный счет: «Свойственная мне неуверенность в себе, в своих познаниях, и тут не покидала меня. Я ехал держать экзамен с сознанием своей недостаточной подготовленности, и боязнью, что могу провалиться на экзаменах, не поступить - осрамить семинарию. Душа искала, конечно, Божией помощи, молитвою устремлялась к Пресвятой Богородице и к тем святым, которые были близки, дороги сердцу, были родными. Приехал я - и первым долгом почел пойти в Троицкий Собор к мощам преподобного Сергия. И понятно: каждый год имели мы святое обыкновение ездить сюда всею семьею молиться угоднику Божию и именно при начале учебных занятий (всем известно, что этого доброго обычая крепко держались москвичи; некоторые даже хотели осуществить это паломничество к “Сергию - Троице” простонародное выражение - пешком, а не по железной дороге). При начале вступительных экзаменов, да еще робком начале, я, конечно, стал неотступно искать благодатной помощи преподобного Сергия».

Он не только поступил, но и учился так хорошо, что уже на третьем курсе в 1910 году получил приглашение на кафедру Ветхого Завета, куда пришел преподавать по окончании академического курса в 1912 году. Пока академическая жизнь шла своим чередом, со своими удачами и неудачами, в душе Николая Ремова происходило осознание своего духовного пути - монашеского, который он воспринимал как самое драгоценное в жизни. Позже Владыка напишет: “Я, пожалуй, не смогу с точностью назвать того дня, когда я пришел к решению быть монахом. И, думается, что это и будет соответствовать ходу духовной жизни. Во всяком случае последний год моего учения в Семинарии не был для меня годом мучительных вопросов и борений в сознании необходимости решать вопрос о пути жизни. Вопрос был решен, и именно в смысле устремления к монашеству, а потому само собою предполагалось идти в Академию”.

Пострижение с именем апостола Варфоломея состоялось 11 июня 1911 года и было совершено епископом Феодором (Поз­деев­ским), ректором МДА, в Зосимовой пустыни, которая с начала ХХ столетия приобрела в российском обществе значение “духовной врачебницы”. Ее старцы, игумен Герман (Гавриил Симеонович Гомзин, позднее схиигумен) и иеромонах Алексий (Федор Алексеевич Соловьев, позднее иеросхимонах) имели всероссийскую известность. Среди духовных чад отца Германа были будущие митрополит Антоний (Храповицкий), епископ Арсений (Жадановский). Новопостриженный Варфоломей тоже стал духовным сыном игумена Германа. Стремясь устроить внутреннюю духовную жизнь обители на основах старчества, процветавшего в Оптиной пустыни, отец Герман способствовал в первую очередь тому, чтобы особенностью Зосимовой пустыни стало откровение помыслов и всецелое послушание старцу-духовнику.

К иеросхимонаху Алексию за духовным советом и утешением также шли люди со всех концов России. К нему за духовным советом обращалась и преподобномученица Великая Княгиня Елизавета Федоровна. Именно ему осенью 1918 года суждено было в храме Христа Спасителя вынуть из ларца перед образом Владимирской иконы Божией Матери жребий с именем новоизбранного Патриарха Тихона. Новейшая история Церкви показывает, что те из архиереев, кто был призван составить духовные, интеллектуальные, административные силы Церкви в трудных условиях ее существования в богоборческом государстве, промыслительно воссоединились со старцами, которые отвечали им отеческой любовью. Владыка Варфоломей был одним из этих иерархов.

Годы преподавания в Академии были плодотворными для молодого иеромонаха (рукоположение состоялось в 1912 году). Особенно близок он был с владыкой Феодором (Поздеевским) и будущим архиепископом священномучеником Иларионом (Тро­и­­ц­ким). Много сил отец Варфоломей отдал налаживанию в Покровском храме уставного богослужения, которое не оставило современников равнодушными. Он много и плодотворно писал. Его магистерская диссертация “Книга пророка Аввакума. Введение в толкование” была высоко оценена современниками в 1914 году. В том же году иеромонах Варфоломей был возведен в сан архимандрита и назначен доцентом по кафедре Священного Писания Ветхого Завета. Спустя два года он стал экстраординарным профессором. Статьи “Пророк веры”, “Какой должна быть обличительная проповедь”, «“Поем воскресшему из мертвых” (Из пасхальных размышлений)» явились заметным вкладом в сокровищницу русского богословия ХХ века.

Октябрьские события 1917 года застали архимандрита Варфоломея на посту инспектора Академии. Начавшаяся национализация монастырей и вскрытие мощей православных святых коснулись и Лавры. В 1919 году отец Варфоломей занимает непримиримую позицию в защите достояния Троице-Сергиевой Лавры и Духовной академии. Его проповедь 11 апреля 1919 года по поводу предстоящего вскрытия мощей преподобного Сергия Радонежского стала поводом для его первого ареста.

“Постановление на арест” отца Варфоломея в 1920 году гласило: “Ремов является видным и активным членом воинствующего черносотенного духовенства: в бытность его в Сергиевом Посаде им была перед вскрытием мощей Сергия Радонежского произнесена явно погромная проповедь, имевшая своим результатом крайнее возбуждение темных масс”. Его пребывание в тюрьме закончилось в феврале 1921 года. Архимандрит Варфоломей был освобожден из-под стражи по состоянию здоровья. Он был так истощен, что из тюремной камеры его вынесли на носилках.

10 августа 1921 года состоялась епископская хиротония, на которой святитель Тихон не только произнес свои пророческие слова о духовно-пастырском пути епископа Варфоломея, но и отметил особую доброту его сердца: “Тебе Господь дал женское сердце. Сердце женщины умеет сострадать, быть милостивым и брать на себя чужое горе…”.

С лета 1922 года епископ Варфоломей становится настоятелем московского Высоко-Петровского монастыря. Это событие открывает новый период в его жизни. Владыка начинает подвиг духовного наставничества. А помогали ему в этом старцы Зосимовой пустыни, которые после кончины схиигумена Германа в январе 1923 года переехали в Высоко-Петровский монастырь. Среди них был отец Агафон, которому владыка Варфоломей поручил исповедь богомольцев Петровского монастыря, монашествующих и мирян. Рука об руку владыка Варфоломей и отец Агафон вели своих чад по пути духовного делания. Их пастырство находилось в русле традиций зосимовского старчества. Откровение помыслов, устное и письменное, церковная молитва - вот воспитательные моменты этой традиции. Собственная духовная семья епископа Варфоломея состояла в основном из девушек и женщин из московских интеллигентных семей, были среди них и представительницы русской аристократии. Многих из них Владыка благословил на тайный постриг.

Борьба государства с Церковью в советской России, приведшая к началу Второй мировой войны к почти полному уничтожению церковной организации, вынуждала ее Предстоятелей - святителя Тихона, Местоблюстителя священномученика митрополита Петра, Заместителя Местоблюстителя митрополита Сер­гия искать путей легализации Русской Православной Церкви в богоборческом государстве. Не только “Завещание” Патриарха, “Послания” соловецких епископов, “Декларация” митрополита Сергия определяли отношение верующих к власти и государству, гражданами которого они являлись. Отношение к власти, возможность диалога с ней следовали из понимания природы духовной жизни и Церкви, которое воспитывало старчество.

Верующий, ради пребывания с Богом отдавший старцу самого себя, воспринимает Церковь как Царство не от мира сего. Все формы мирского устройства для него равны перед лицом Христова Царства. Свобода, обретенная благодаря послушанию, позволяет ему молиться за власть, которая гонит его и сотни тысяч других. Об этой свободе говорил зосимовский старец Алексий, благословивший в 1927 году своих духовных чад поддержать митрополита Сергия и молиться за богоборческую власть: “Только благодать молитвы может разрушить ту стену вражды и ненависти, которая встала между Церковью и советской властью. Молитесь, может быть, благодать молитвы пробьет эту стену”. Слова старца как завет были восприняты верующими. А епископ Варфоломей, продолжатель традиций зосимовских старцев и один из образованнейших иерархов Русской Церкви, стал практически осуществлять этот принцип, помогая в разное время и святителю Тихону, и митрополиту Сергию в их тяжелейшей церковно-административной деятельности.

Начиная с 1922 года он был привлечен Патриархом к межконфессиональным связям. И это было неслучайно: епископ-богослов владел пятью иностранными языками. Он был участником событий 1922 года, когда Ватикан предлагал советскому правительству заплатить за изъятые государством из православных храмов богослужебные сосуды для их дальнейшей передачи Церкви. (Это предложение осталось без ответа).

Епископ Варфоломей участвовал в событиях 1924 года, когда власть пыталась добиться с помощью Вселенской Патриархии международного признания обновленцев. (Он работал вместе с делегацией Иерусалимского Патриарха, прибывшей в Россию для поддержки Русской Церкви и разъяснения Поместным Православным Церквам церковной ситуации в России.) В октябре 1925 года по просьбе Местоблюстителя священномученика митрополита Петра епископ Варфоломей встречался с отцом Мишелем Д’Эрбиньи, президентом папской комиссии Pro Russia. В беседе было затронуто положение Церкви в России и обсуждалось отношение русской иерархии к “карловацкому Синоду”. Владыка Варфоломей настоятельно просил опубликовать мнение священноначалия Русской Церкви на Западе.

В 1928 году в Москве епископ Варфоломей знакомится с епископом Пием Неве. Судьба этого человека сложна и необычна. Отец Эжен Неве прибыл в Россию в 1906 году из Франции. Двенадцать лет он служил в приходе общины французских рабочих в Макеевке на Украине. В апреле 1926 года был тайно посвящен в сан епископа Мишелем Д’Эрбиньи, а в сентябре того же года переведен в Москву и назначен настоятелем костела Святого Людовика. Естественно, что с первых дней своего пребывания в Москве он находился под непрерывным наблюдением ГПУ. Чекистов в первую очередь интересовала финансовая помощь католическим священникам в СССР. И она действительно была очень действенной. Только за 1928 год епископ Пий Неве потратил на помощь латинскому духовенству, русским католикам, сиротам, политзаключенным и ссыльным 7658 рублей. Из “следственных дел” русских католиков, представленных в книге И. Осиповой “В язвах своих сокрой меня”, хорошо прослеживается интерес епископа Пия Неве к положению гонимой Русской Православной Церкви в СССР. Он рисковал сам, рисковали православные священники и верующие, передававшие ему эти сведения. Но цель была одна - привлечь внимание мировой общественности к положению верующих в России: “Епископ Неве широко информировал Запад и Ватикан о положении религии в Советском Союзе, для чего им была разыскана старая карта Москвы с обозначением всех имевшихся в Москве храмов. На этой карте Неве отметил все сломанные и закрытые храмы, и эту карту он передал иностранным журналистам с целью дать материал для антисоветской печати”.

С начала 30-х годов в окружение епископа был внедрен агент ГПУ, сыгравший трагическую роль в судьбе настоятеля костела Святого Людовика и его прихожан. В 1957 году, давая объяснения в процессе реабилитации, этот осведомитель, проходивший по всем чекистским разработкам как “Господин профессор”, напишет о себе с гордостью: “…по заданию органов НКВД я принял католичество. Это способствовало еще большему нашему сближению, и потому Неве посвятил меня в то, что он в СССР проводит политическую работу, заключающуюся в сборе и передаче информации о СССР французскому посольству и Ватикану. О том, что мне приходилось слышать от Неве, я своевременно, в письменной форме, информировал органы НКВД”.

Вклад епископа Неве в дело помощи страждущим за веру в СССР очень велик. В его архиве содержится около 1500 имен епископов, священников, монахов, мирян - женщин и мужчин, католиков, православных, реже лютеран, о страданиях которых он рассказал с момента их ареста и до их смерти. Но с его именем связана и еще одна, трагическая страница истории государственно-церковных отношений 30-х годов. Его благие намерения использовались властью, в первую очередь ОГПУ, для создания и “разоблачения” очередного заговора. На сей раз – Ватикана против СССР. Поводом для раздражения Москвы стало обращение римского понтифика к христианам мира с призывом поддержать гонимую в России Церковь, развернув акции протеста. Момент был выбран удачно: Советский Союз готовился вступить в Лигу Наций и болезненно воспринял “крестовый поход” Пия XI. Нужно было дать достойный ответ “контр-революционным” замыслам Ватикана, дискредитировать его инициативу, показав, что за нею скрывается шпионаж и террор против государства рабочих и крестьян. “Разоблачить” очередной заговор по традиции было поручено Е. А. Тучкову.

Фабрикация заговоров была обычным средством борьбы с ними. Сценарий заговора был прост. Епископ Неве - “агент Ватикана”. Епископ Варфоломей - “шпион и пособник”. Община Высоко-Петровского монастыря - контрреволюционная организация. Разработка началась с 1928 года. В подтверждение - строки документов из “следственных” дел: “Контррево­люционная организация состоит из двух групп: католиков и православных. Причем обе группы объединяются при нелегальном Петровском монастыре, организованном по инициативе Ремова”. Итак, группа и руководитель появились. “Идейный руководитель” у ОГПУ уже был. Из справки на епископа Неве: “…проживая длительное время на территории СССР под видом миссионера и религиозного деятеля, занимался шпионажем против Советского Союза”. Духовная жизнь членов монастырской общины была также под тщательным наблюдением. Церковные службы в строгом соответствии с монастырским уставом, институт старчества в разработках отдела Тучкова определялись как “проявление высшего фанатизма”.

В октябре 1933 года был закрыт храм преподобного Сергия на Большой Дмитровке, и монашествующие и община перешли в храм Рождества Богородицы в Путинках. К этому времени “легенда” и “разработка” были закончены. “Контрреволю­ци­онная группа” состояла из 22 человек. Дело “ватиканского заговора” пора было доводить до логического завершения. Конец владыки Варфоломея и его духовных чад был близок. Сначала в НКВД поступило заявление от прихожан храма Рождества Богородицы в Путинках, в котором они (естественно, по настоянию компетентных органов) просили избавить их от посягательств “черного духовенства”, которое, “являясь хранителем догматической веры, неспособно удовлетворять обыденные требы верующих, в большинстве своем не нуждающихся в теоретической пропаганде веры и бесконечных монастырских богослужениях”.

На “письма с мест” в советской стране всегда реагировали быстро. К этому времени (9 июля 1934 года) епископ Варфоломей был возведен митрополитом Сергием в сан архиепископа. По просьбе Заместителя Местоблюстителя он нес ответственное послушание: исправлял церковные службы, песнопения и акафисты, которые поступали на отзыв в Московскую Патриархию.

21 февраля 1935 года “контрреволюционная группа” во главе с архиепископом Варфоломеем была арестована. Теперь нужно было выбить “признания” в шпионской и антисоветской агитации. Сразу стоит отметить: “настоящие” пытки стали применяться в тюрьмах НКВД именно с 1935 года. Измученные, избитые лица заключенных, которые смотрят с тюремных фотографий, наглядно доказывают, что их состояние было близким к потере рассудка. Взгляд, исполненный страдания и ужаса, изможденные лица. Чаще всего заключенному, доведенному до состояния невменяемости, даже не читали и не давали прочесть “показания”, написанные следователем, а просто заставляли их подписать, а иногда подписывали вместо него.

Измученные люди подписывали любую клевету, желая лишь избавления от мучений - смерти или отправки в лагерь на любой срок. И удивительно, что при этом почти в каждом деле встречаются исповедники, которые сумели не дать никакой информации или взять всю “вину” на себя, пытаясь спасти других.

Архиепископ Варфоломей подписал следующее обвинение: “В 1932 году по предложению Неве перешел в тайное католичество. В 1933 году был официально утвержден Ватиканом в должности нелегального помощника Неве. По этому поводу из Ватикана была прислана особая грамота, которая была мне показана Неве и взята им обратно из-за боязни ее обнаружения при возможном обыске. Являясь помощником негласного представителя Ватикана, иностранного подданного Неве, активно сотрудничал с ним в борьбе против советской власти и, исполняя его поручения, вместе с Неве боролся против советской власти, передавал неоднократно Неве письма ссыльных церковников. Эти письма пересылались Неве в Ватикан как доказательства гонений, воздвигаемых советской властью на религиозников, сообщил Неве о том, что вся деятельность митрополита Сергия протекает в соответствии с органами государственной власти”.

Все достаточно очевидно. В архивах хранятся тысячи таких обвинений в еще более страшных “преступлениях” перед Родиной. Не ясны мотивы перехода православного иерарха в католичество, о котором говорится в “следственном” деле, оно не может быть доказательством, ибо изготовлено на “фабрике пыток”. Евгений Тучков не знал о том, что прозелитизм осуждается представителями всех христианских конфессий с богословских, политических и просто человеческих позиций. Такие понятия были не для него. Что же касается “шпионов” и “аген­тов” - все это он знал хорошо и твердо. “Ватиканское дело” было хорошей “разработкой”. Об этом говорит в том числе и то, что сам епископ Неве избежал ареста, хотя мог быть много раз арестован, несмотря на свое французское гражданство. Через ГУЛАГ прошли тысячи иностранных подданных с более громкими именами. Когда он, сам того не зная, выполнил свою “миссию”, ему просто в июне 1936 года не разрешили вернуться в СССР из Парижа. Был бы он более важной фигурой в сложной политической игре, достали бы и там.

Что касается иных доказательств о переходе в католичество архиепископа Варфоломея (Ремова), то и они не очень убедительны. Среди них - книга отца Антуана Венгера, в которой автор главным мотивом предполагаемого перехода называет сомнения Владыки в правильности политики митрополита Сергия. Сомнения были у многих в разные периоды новейшей церковной истории: сомневались в курсе святителя Тихона растерявшиеся в период начала обновленческого раскола. В Петрограде служили два брата Заборовских: отец Алексий - тихоновец, отец Иоанн - обновленец. Братья стали врагами. Позицию митрополита Сергия (Страгородского) епископат также воспринял по-разному. Архиепископ Варфоломей воспринимал ее так, как и все зосимовские старцы, о чем уже говорилось выше. Он общался с митрополитом Сергием постоянно, выполняя данное им послушание. Следует отметить также, что его духовная дочь, Елена Николаевна Рожина проходила по “следственным” делам как католическая монахиня, что не соответствует истине. Е. Н. Рожина освободилась в 1940 году после пяти лет лагерей и до самой своей кончины была псаломщицей в приходской церкви небольшого русского городка Ряжска. Но Е. Тучков сделал ее представительницей католической части “контррево­люционной группы”. Думается, что только тщательная работа с источниками русскими и итальянскими сможет дать ответы на вопросы, связанные и с предполагаемыми духовными исканиями епископа Варфоломея, и с его деятельностью теперь уже в далекие 30-е годы. Но большинство документов по-прежнему остаются недоступными.

17 июня 1935 года на закрытом заседании Военной Коллегии Верховного суда архиепископ Варфоломей (Ремов) был приговорен к высшей мере наказания, расстрелу с конфискацией имущества. 10 июля 1935 года он был расстрелян в Бутырской тюрьме.

Ангел-хранитель общины Высоко-Петровского монастыря, заботливо оберегавший старческий подвиг своих собратьев, принял мученическую смерть. Глубокое почитание архиепископа-мученика отражается в посмертном восприятия его личности, его духовного и жизненного пути, в осмыслении его духовного наследия. Сквозь годы звучит его напутствие духовным чадам: “Я живу мыслью о вашем спасении, все остальное для меня несущественно, но, как, конечно, хотел бы я для всех вас чистоты путей, которыми бы вы все и каждый(ая) пришли ко спасению, только ко спасению!”[ Antonio Wenger . Rome et Moscou. 1900–1950. Paris, 1987. Недавно опубликован ее русский перевод: Антуан Венгер . Рим и Москва. 1900–1950. М., 2000.

Архиепископ Варфоломей (Ремов). Из духовного наследия. С. 126.

Архиепископ Варфоломей (Ремов) . Автобиография и письма. С. 369.