Анализ стихотворения Майкова “Нива”. Анализ стихотворения Зимнее утро Майкова

Современники называли Аполлона Майкова поэтом-живописцем, поэтом-скульптором. И совершенно по праву. В его творчестве отображение и описание окружающей действительности занимало по-настоящему много места. Мягкие, лиричные строки, проникнутые бесконечной любовью к родине, описывают леса и природные явления, простые, доступные всем развлечения-промыслы — такие, как, например, рыбная ловля. Но самым заметным среди всех «природных» стихов Майкова является «Пейзаж» - настоящая словесная симфония русской природе.

Главная тема стихотворения

Центральной темой произведения, безусловно, является русская природа. Майков описывает, будто широкими мазками кисти нанося краски на полотно, тихий и спокойный, живущий своей жизнью лес, в который поэт удаляется, чтобы отрешиться от мирской суеты, погрузиться в созерцание.

Первые строки погружают читателя не в красоту леса ранней осенью, а именно в настроение лирического героя. Строка «Идешь — и нет конца пути...», заканчивающаяся многоточием, словно бы отображает бесконечную тропинку, по которой вглубь леса уходит автор. Желание прикоснуться к бесконечному, вечному лесному спокойствию — один из движущих мотивов стихотворения. Любовь к природе и уединению отражается в каждой строке, но именно в самом начале она особенно сильна.

Остальная часть лирического произведения — это тонкий, изящный гимн красоте природы. Поэт подмечает даже незначительные на первый взгляд изменения, происходящие с лесом, смена сезонов находит свое отражение в строках «Осинник желтый бьет тревогу» и «Уже румянит осень клены».

Осень в данном поэтическом произведении предстает художником, который любовно раскрашивает холст-лес, добавляя на него новые яркие краски.

В финальной части стихотворения уединение поэта прерывается: издалека, но все же в пределах видимости появляется воз со стариком и ребенком, символизируя собой безусловное единство человека и природы, мирное совместное существование.

Структурный анализ стихотворения

В стихотворении необычайно много олицетворений, поэт наделяет природу человеческими качествами: осень у него румянит клены, папоротник — дремлет. В достатке и необычных сравнений: палые листья Майков сравнивает с ковром, а обычные мухоморы — со сказочными существами-карлами.

В «Пейзаже» множество предложений заканчивается многоточием, что добавляет размеренности, неспешности произведению, настраивает читателя на философский и созерцательный лад. Рифма — перекрестная и попарная.

В данном произведении Аполлона Майкова нашло отражение его любви к родине и подлинный талант поэта-пейзажиста. Словами он воссоздает картину тихого осеннего леса, живущего своей, отдельной от человека и в то же время неразрывно связанной с ним, жизнью.

Шанский Н.М.

Говоря об одном из самых ранних антологических стихотворений А. Майкова «Сон» (1839 г.), великий критик В. Белинский писал: «Одного такого стихотворения вполне достаточно, чтобы признать в авторе замечательное, выходящее за черту обыкновенности, дарование. У самого Пушкина это стихотворение было бы одно из лучших его антологических пьес».

Благотворное влияние пушкинской поэтики на творчество А. Майкова проявилось в самых различных аспектах. Это сказалось в жанрово-тематическом разнообразии его произведений, и в их выразительно изысканной художественной форме, отлитой, по определению же В.Г. Белинского, «в пластично благоухающих и грациозных образах. Бережно и бережливо использовал А. Майков в своих стихах все заветное и дорогое, что видим в чудесных творениях А.С. Пушкина. Блестящим лирическим произведением с точки зрения художественного выражения, как бы аккумулирующим лучшие поэтические достижения А.С. Пушкина, является шестистопная миниатюра «Дума», написанная Майковым в 1841 г. Она отмечена Г. Белинским как произведение, именующее начало новой, для Майкова эпохи творчества. Ведь А. Майков, как отмечает В.Г. Белинский, ведет читателя туда, где есть «и гром, и молния, и слезы»:

Там - солнца луч, и в зной оливы сень, А здесь - и гром, и молния, и слезы... О! дайте мне весь блеск весенних гроз И горечь слез и сладость слез!

Легко заметить, что стихотворение композиционно построено А. Майковым как оригинальное объединение четверостишия, представляющего собой объективно-констатирующее описание двух прямо противоположных жизненных путей, и двух присоединительных строк, выражающих авторский выбор, как же все-таки жить. Начальное четверостишие является нам как изящная и отточенная антитезная конструкция перемежающихся строк, созданная с помощью общеязыковых и точных (без тревог - тревожусь я, там - здесь) и контекстуально приблизительных, иносказательных и перифрастических антонимов (прекрасный, светлый день - грозы, солнца луч, и в зной оливы сень - и гром, молния, и слезы).

Очень естественно присоединенное рифмой помощи взволнованно-лирическое категорическое решение и одновременно заклинание автора строится менее гармонично, чем предыдущие четыре строки. Вслед за нечастым открытым авторским требованием дай мне идет расширенная перефразировка обозначения тревожной и неспокойной жизненной дороги (весь блеск весенних гроз - весны младыя грозы, слезы). В этой двухстрочной парцелляции особенно сильной и выразительной оказывается заключившая строчка стихотворение с антонимами горечь - сладость и повтором словоформы слёз. Присоединительное по-пушкински эмоционально и выразительно лишний раз подтверждает согласие поэта на тернистый путь, где будут и сладость бед и горечь поражений. Пусть «под ним струя светлей лазури, над ним солнца золотой»; он выбрал, он ждет бури, весенних, освежающих гроз и зовет к этому других, по своему содержательному пафосу «Дума» близка «Раздумью» (1841г.), где Майков, в частности, писал:

Но я бы не желал сей жизни без волненья:
Мне тягостно ее размерное теченье,
Я втайне бы страдал й жаждал бы порой
И бури, и тревог, и воли дорогой.

Правда, «Раздумье» и значительно слабее в художественном отношений, и менее категорично в вольнолюбивом порыве поэта (не «О! дайте мне...», а «Я втайне бы страдал и жаждал бы порой»).

Словесная ткань «Думы» словарно почти полностью современна. Архаизмами, и то очень понятными, являются в разбираемом стихотворении лишь слова сень «тень» и младыя «молодой». Лингвистического комментирования здесь на первом этапе чтения требует лишь устаревшая форма родительного падежа единственного числа женского рода прилагательного молодая - младыя (весны) - молодой, изредка встречающаяся в поэтическом языке первой половины XIX в. (ср.: Среди долины ровныя - Мерзляков; С рассветом алыя денницы - Пушкин и т. д.).

И в то же время получаемая нами из стихотворения прагматическая и эстетическая информация может быть неполной. Настоящее, глубинное восприятие «Думы» А. Майкова возможно только тогда, когда мы не сбрасываем со счетов сложную и запутанную сетку переносно-метафорического словоупотребления стихотворной речи того времени с многочисленными иносказаниями, перифразами и с символами.

Почтительное следование Пушкина при всей самостоятельности авторского почерка чувствуется во многих стихах ясно и откровенно. Рецензируя майковские «Очерки Рима», В. Г. Белинский писал: «Талант г. Майкова по преимуществу живописный: его поэзия - всегда картина, блещущая всею истиною черт и красок природы».

Живописность и картинность стихотворений А. Майкова не представляет, однако, холодной статики и декоративной красивости «чистого искусства». За пластическими формами наглядного описания кусочка объективной действительности всегда бьется - нередко запрятанное и скрытое горячее сердце поэта, настоящего человека, честного и гуманного. горячо и искренне любящего свою родину и народ. Ведь А. Майков не был поэтическим анахоретом в башне из слоновой кости, как иногда думали и писали. И жизнь его была очень далека от той аркадской идиллии, какой она изображалась, например, Д. Мережковским. Слова последнего о том, что «судьба сделала жизненный путь Майкова ровным и светлым. Ни борьбы ни страстей, ни врагов, ни гонений», - заведомая и злостная ложь На самом деле судьба к Майкову не была такой уж благосклонной, а жизнь его - безмятежным благоденствием «артиста как будто не наших времен». Жизнь А. Майкова была долгой и разной, и это ярко отразилось в его таком же долгом и разном поэтическом творчестве. Несмотря на все изменения в общественной жизни России, превратности судьбы и житейские невзгоды, разочарования, заблуждения, А. Майков всегда был и оставался поэтом-гражданином.

Нельзя забывать, что как поэт-личность А. Майков сформировался под сильным влиянием В. Г. Белинского и И. А. Гончарова, что он открыто и горячо сочувствовал гарибальдийцам, принадлежал (пусть и не принимая активного участия) к движению петрашевцев, с юности научился упорно и регулярно трудиться, всегда вел простой и демократический образ жизни и был на стороне униженных и оскорбленных. Об этом воочию свидетельствует все лучшее, что было им написано. Особенно ярко критико-демократические и патриотические стороны художественного творчества А. Майкова проявились в таких произведения как «Две судьбы», «Очерки Рима», «Клермонтский собор», «Бездарных сколько семей...», «Неаполитанский альбом», «Нива» и др.

В золотом фонде русской классики из поэтического наследия А. Майкова остались жить многие его произведения самых различных лет, размера, содержания. Все это, как он говорил в своей «Октаве», - «гармонии стиха божественные тайны».

Однако особое место занимает в этом поэтическом пантеоне Майкова его лирика: проникновенная и внешне почти всегда спокойно-эпическая.

Думается, что это доказывать не нужно. Достаточно вспомнить такие стихи, как «Весна», «Дума», «Выставляется первая рама», «Сенокос» («Пахнет сеном над лугами»), .«Ласточки», «Октава», «Сон», «Болото», «Альпийские ледники», «Не отставай от века - лозунг лживый», «Мысль поэтическая» «Айвазовскому», «Все круг меня, как прежде», «Осень», «Пейзаж», «Точно голубь светлою весною» и др.

Высокое мастерство Майкова, поражающая словная гармония явственно слышится и четко видится в удивительно умелом использовании многообразного арсенала поэтических средств, заложенных в русской лексике и в «тайнах сочетания слов». Как удивительно раскованно и в то же время строго и удачно, например, использование молодым поэтом тавтологии (ты, вольна, вольной, ой, сама, ты):

О мысль поэта! ты вольна,
Как песня вольной гальционы
В тебе самой твои законы,
Сама собою ты стройна!

Майковская живописность поэтического слова - специфическая черта являющего большинства его произведений. Первый, как уже упоминалось, это отметил В.Г. Белинский. Хорошо понимая эту отличительную особенность своей поэзии, А. Майков (собиравшийся одно время пойти по стопам своего отца - известного русского художника) неоднократно говорил об этом и сам (см. хотя бы стихотворения «Ах, чудное нёбо, ей-богу» и «Зимнее утро»).

Действительно, «занятия живописью оставили заметный след в творчестве Майкова-поэта: это проявилось в постоянном внимании к точности изображения предметного мира и в колористической выразительности лирика».

Вместе с тем вряд ли правильно утверждение о том, что «увлеченность повлекла за собой и некоторые издержки; «линеарная» красота несколько заслоняла у него интерес к красоте внутренней, пути к которой проходят через познание сущности явления.

Несправедливость этого мнения видна уже по отношению к ранним антологическим стихам Майкова (ср. хотя бы «Горный ключ», «Овидий», уже упоминавшееся «Зимнее утро»), не говоря уже о последующих.

Реалистически-живописное описание объективной действительности во всех ее проявлениях и формах всегда неотрывно и неразрывно у А. Майкова связано с изображением и выражением внутреннего лирического авторского я. «Картинный склад» майковской поэзии никогда не является внешним и декоративным, даже в его так называемых пейзажных стихотворениях. И в них «настоятельницей и вдохновительницей» поэта выступает «природа с ее живыми впечатлениями» (В. Г. Белинский).

Возьмем в качестве примера такое стихотворение, как «Болото» с дотошным и точным живописным описанием в первой его части болота, не говоря уже о произведениях типа «Облачка», «Маститые, ветвистые дубы», «Осень», «Ночь на жнитве».

Две небольшие иллюстрации.

Умение несколькими словесными мазками создавать законченное живописное полотно, где изображение природы органично сливается с выражением душевных переживаний и эмоций человека, было хорошо подмечено А. М. Горьким в письме М. Г. Ярцевой: «Помните у Майкова «Весну»?.. Восемь строчек - 16 слов и полная картина».

Голубенький, чистый,
Подснежник-цветок!
А подле сквозистый,
Последний снежок...
Последние слезы
О горе былом
И первые грезы
О счастье ином…

Простые и бесхитростные русские и народные слова (особенно подкупают лексические единицы голубенький, а подле, сквозистый, снежок) в первом четверостишии сотканы поэтом здесь в изящное акварельное полотно. Четыре следующие строки лаконично и взволнованно-сдержанно передают уже то зрительское (авторское и общечеловеческое) впечатление, какое производит нарисованный ранее пейзаж.

Стихотворение строится в виде пейзажно-психологического целого с двумя раздельными частями, объединенными друг с другом как причина и следствие. Два разносодержательных четверостишия композиционно сцепляются воедино не только логически, но и словесно: повтором слова последний в четвертой и пятой строках (последний снежок + последние слезы). Стихотворение полностью безглагольно и состоит из одних номинативных предложений.

Оба четверостишия сделаны из антитезных двустиший, однако, по-разному. В первой строфе одно предложение объединяется со вторым противительным союзом а. Две первые строчки рисуют весну, третья и четвертая указывают на ее «раннесть» (уже появились цветы, но есть еще и снег). Оба номинативных предложения выступают здесь как описательные сочетания существительного, кончающего строчку, с двумя препозитивными прилагательными. Вторая строфа строится иначе: еще более строго и стройно. Составляющие ее части образуются перемежающимися антитезными строками (последние слезы - первые грезы; о горе былом - о счастье иной). Антитеза строфы создается здесь как лексически, с помощью антонимов (последние - первые, горе - счастье), так и синтаксически, полной синтагматической изофией шестой и восьмой строк.

Принципиально иное поэтическое отношеие по существу той же темы подаётся в хрестоматийном стихотворении «Весна! Выставляется первая рама», в котором А. Майков изображает уже более позднюю весну, не с холодным первоцветом, а с первым солнцем, голубым небом, цветами:

Весна! Выставляется первая рама -
И в комнату шум ворвался,.
И благовест ближнего храма,
И говор народа, и стук колеса.
Мне в душу повеяло жизнью и волей
Вон - даль голубая видна...
И хочется в поле, в широкое поле,
Где, шествуя, сыплет цветами весна!

Лирическое я в целом ряде произведений Майкова не заявляет о себе открыто, а еле проглядывается сквозь призму многоцветного словесного полотна, изображающего само по себе то большие, то малые явления и события окружающего мира со всеми его радостями и печалями.

Именно этой реалистической объективностью поэтики А. Майкова в первую очередь и объясняется тот знаменательный факт, что в его стихах впервые появляется немало доселе неведомых русской поэзии русских имен обыденных растений и животных, названий предметов русского быта, экспрессивно-стилистических наименовавний действий, цветообозначений и т.д.

Многоцветье поэтического словаря А. Н. Майкова, его особая живописность манеры стихотворного письма, глубокий психологизм при одновременной «картинности» изображений, подкупающий лиризм и отточенная строгость формы, гармоническое слияние мысли и чувства, искренняя любовь к родине и высокая гуманность позволяют законно занимать стихотворным произведениям этого поэта свое почетное место в золотом фонде русской литературы.

Поэтому всякий, кто обратится к стихам Аполлона Николаевича Майкова (а хорошо знают его сейчас, что говорить, немногие), получит истинное эстетическое и интеллектуальное наслаждение, ибо его стихи и в наше время не потеряли своей тонкой и терпкой художественной свежести, гармонии и нисколько не утратили заражающей способности заставлять думать, чувствовать и сопереживать.

Л-ра: Русский язык в школе. – 1981. - № 3. – С. 58-63.

Аполлон Майков,критика на творчество Аполлона Майкова,критика на стихи А. Майкова,анализ стихов Аполлона Майкова,скачать критику,скачать анализ,скачать бесплатно,русская литература 19 века

помогите найти анализ стихотворения Майкова "Поле зыблется цветами..."

1. Весна для поэтов всегда была особым временем года, вызывающим прилив жизненных сил и душевного волнения. Весна время возрождения и расцветания природы, новых надежд и радости, любви и счастья. Природа и человек едины в своем настроении, и это очень тонко и убедительно раскрывают лирические поэты.

   В стихотворении А. Н. Майкова рисуется картина весны и пение жаворонков. Подчеркивается простор, свежесть весны:

   Поле зыблется цветами
   В небе льются света волны
   Вешних жаворонков пенья
   Голубые бездны полны.

   Лирический герой не видит певцов, он лишь слышит их пение, но эти песни отзываются в его сердце новыми молодыми надеждами.

   Так надежды молодые
   Тешат сердце мне приветом

   Радость в душе, покой, умиротворение вызывает пение жаворонков.

   Обратить взоры к небу, подумать о вечном, о бессмертии души человека и о том, как прожить жизнь в гармонии с природой и миром, это одна из высших задач человеческого разума. А. Н. Майков связывает перемены в природе с настроением человека.

2. Легкие и наполненные детской непосредственностью стихи Аполлона Майкова до сих пор вызывают искреннее восхищение у читателей. Автор никогда не претендовал на то, чтобы стать знаменитым, но честно признавался, что мечтает до самой смерти сохранить чистоту души и яркость восприятия окружающего мира. Именно по этой причине поэт подмечал каждую мелочь и находил любому явлению природы возвышенное объяснение. Далекий от философских вопросов, Майков все же время от времени проводил в своих произведениях параллели между человеком и окружающим его миром, находя удивительные сходства и совпадения.
   В 1857 году поэт опубликовал стихотворение Поле зыблется цветами, которое представляет собой небольшую зарисовку, посвященную теплому летнему дню. Пейзаж, открывшийся взгляду Майкова, вряд ли можно назвать примечательным. Обычное поле, обласканное солнечными лучами, вряд ли смогло бы привлечь внимание кого-то другого. Но поэт увидел в этой умиротворенной картине нечто возвышенное и божественное, признаваясь: Взгляд мой тонет в блеске полдня. Это ощущение безграничного счастья и свободы подкреплено пением жаворонков, которым голубые бездны полны. Поэт не видит птиц, но слышит их восхитительное щебетание, которое придает тривиальному летнему пейзажу особую красоту и дерзость. Автор мысленно переносится в обычный мир и тут же находит удивительно точное сравнение своим ощущениям, утверждая: Так надежды молодые тешат сердце мне приветом. Это фраза требует некоторого пояснения и расшифровки. Дело в том, что Аполлон Майков почти всю жизнь проработал библиотекарем в знаменитом Румянцевском музее, и к нему часто за помощью обращались молодые литераторы. Он не только был лично знаком с будущими знаменитостями, но и с волнением наблюдал за их восхождением на литературный Олимп. Очень мало кто из друзей Майкова знал о том, что и сам он пишет стихи, так как поэт никогда не стремился афишировать свое увлечение. Между тем, первый сборник произведений этого автора был удостоен императорской премии, благодаря которой поэт сумел побывать во многих городах Европы. Читая произведения своих юных друзей, Майков не испытывал зависти или же ревности. Наоборот, он радовался их достижениям даже больше, чем своим собственным победам, считая, что русскую литературу ждет прекрасное будущее.
   Поэтому последний куплет стихотворения можно трактовать двояко, так как в образе жаворонков представлены Такие начинающие литераторы, как Тургенев, Белинский и Некрасов. Поэт признается, что не знает, откуда раздаются их голоса. Однако при этом отмечает: Но, им внемля, взоры к небу, улыбаясь, обращаю.

Майков – самый большой долгожитель среди поэтов «чистого искусства». Никаких перерывов и катастроф в его творчестве не было. Талант менее яркий и импульсивный, чем у Фета и Тютчева. Стих более ровный, традиционный. По жанрам и циклам, может быть, самый разнообразный из всех русских поэтов, включая величайших: лирика, поэмы, драмы; лирика, в свою очередь, антологическая, любовная, философская, о временах года, о жизни природы, путевые картины, бесчисленные переводы из Эсхила, Петрарки, Гете, Шиллера, Шенье, Гейне, подражания Сафо, Анакреону, Горацию, Овидию, Марциалу, переводы-переделки с чешского, новогреческих песен, из скандинавских саг, фольклора. Наконец, поэтический перевод «Слова о полку Игореве» на современный язык с обстоятельными комментариями.

Аполлон Майков – разносторонне одаренный человек. Его отец – академик живописи, и сам Майков первоначально предполагал сделаться живописцем. Мать – писательница. Младший брат – Валериан Майков, рано умерший, – литературный критик, философ, сменивший Белинского в «Отечественных записках», первый проницательный ценитель Достоевского. Другой брат – Владимир Майков – издатель детского журнала «Подснежник». Последний брат – Леонид Майков – академик-филолог, знаменитый пушкинист. В доме Майковых собирался кружок литераторов: Гончаров, И. Панаев, Бенедиктов, Григорович, Тургенев, Достоевский. Поэт Аполлон Майков получил многостороннее домашнее и университетское образование. Он совершил два заграничных путешествия (1842-1844): посетил Италию, Францию, Германию, Богемию. Во время морской экспедиции в 1858 году посетил Грецию и снова Италию. Его поэзия пропиталась духом русской и западноевропейской культуры. Он высоко чтил реформы Петра Великого и лишь на время поддался славянофильским влияниям. Только один раз он как поэт вышел в сферу чистой политики, во время Крымской войны 1854 года, подчеркнуто выразив свой патриотизм как русский человек. Он предпочитает «чистое искусство». «Его волновали исторические и философские проблемы, судьбы народов и целых цивилизаций».

Ап. Майков – мастер антологических, то есть легких, на античные сюжеты, стихотворений, иногда не только в духе античности, но и на современные темы, с пафосом древней гармонической слиянности человека с природой, несущей в себе тайну бытия. Когда в 1840 году в «Одесском альманахе» впервые появились два стихотворения Майкова, подписанные буквой М., – «Сон» и «Картина вечера», – Белинский, не зная имени автора, восторженно приветствовал «мягкую, нежную кисть», способную создавать «пластические, благоуханные, грациозные образы». «Одного такого стихотворения вполне достаточно, чтобы признать в авторе замечательное, выходящее за черту обыкновенности, дарование». Майкова щедро стали печатать самые прославленные русские журналы. В 1842 году его антологические пьесы вышли отдельной книжкой. Второй сборник – «Очерки Рима» – вышел в 1847 году: в нем отразились живые впечатления от посещения Италии, чрезвычайно обогатившие воображение поэта. Белинский в специальных статьях откликался с похвалами, особенно выделяя пьесы: «Октава», «Искусство», «Гезиод», «Вакх», «Ангел и демон», «Раздумье», «Дитя мое, уж нет благословенных дней», «Муза», «Богиня Олимпа», «Вручила мне звучные флейты» и др.

И все же Белинский уже указывал, что антологические стихотворения – слишком узкий жанр для большого таланта и слишком не в современном духе. Критик советовал автору обратиться к существенным философским проблемам бытия, приблизиться к реальной действительности. Но обогащение поэзии Майкова все же пошло по замкнутому кругу.

Если батюшковская «Вакханка» полна страсти, вся в движении и пролагает путь образу живого человека и поэзии, то майковская «Вакханка» (1841) – только картинка для созерцания стороннего наблюдателя, старающегося не спугнуть ее сон; «тимпан», «звуки флейт», «плески вакханалий» – все проходит мимо, лирические герои безучастны к празднеству. В эпоху Батюшкова и молодого Пушкина обязательно было стремление к исторической точности воспроизведения античного мира. Цель была, в сущности, романтическая – постижение народного духа. Майков – тихий, холодный неоклассик, у него побеждают книжные представления об античности:

Довольствуюся я, как славянин прямой,

Идеей общею в науке Винкельмана.

Какое дело мне до точности годов,

До верности имен!

В руинах Рима и его окрестностях Майков заприметил много красот, в нарядах и жестах итальянцев – много вкуса и грации, но все-таки Майков – только созерцатель. В ярком пластическом кружении тарантеллы – упоение юностью, и никакой философии:

Беззаботные улыбки,

Беззаботные мечты.

(«Тарантелла», 1858-1859)

Поистине здесь не до имен:

Ах, люби меня без размышлений,

Без тоски, без думы роковой,

Без упреков, без пустых сомнений!

Что тут думать? Я твоя, ты мой!

Конечно, краски реальности врывались в эти картины. В Риме много нищих. Один из них настойчиво пристал с протянутой рукой: «Я голоден. Я голоден!» Невольно вздохнешь: «Вот она – Италия святая!» (1844).

Италия, стонущая под австрийским гнетом, Италия гарибальдийская, возбужденная, возрожденная к новой великой жизни, достойной Древнего Рима, не привлекла внимания Майкова.

Такими же сглаженными, чисто созерцательными оказались у Майкова и картины русской жизни, при всей покоряющей наблюдательности поэта и пластике его стиха. Поразительно подмечено чувство, которое все люди рано или поздно испытали на себе. Оно – неотъемлемая часть вечных, незабываемых впечатлений, каким бы мелким ни казалось.

Весна! выставляется первая рама -

И в комнату нашу ворвался

И благовест ближнего храма,

И говор народа, и стук колеса.

Широко популярным было стихотворение Майкова «Сенокос» (1856). Его знали все, окончившие сельскую школу, приходскую, земскую; много в нем истинной поэзии русской деревенской жизни:

Пахнет сеном над лугами...

В песне душу веселя,

Бабы с граблями рядами

Ходят, сено шевеля.

Сглаженность острых тем особенно чувствуется в стихотворениях, в которых, казалось бы, так и должен был явиться образ русского крестьянина с его заботами, как в некрасовской «Несжатой полосе». У Майкова перевешивает идиллия, упоение красотой природы; если живые люди и появляются, то как пейзане («Боже мой! вчера ненастье», «Летний дождь», «Осень»). Везде для Майкова – божья благодать:

И жницы, и жнецы, ныряя, точно в море,

Уж вяжут весело тяжелые снопы.

(«Нива». 1856)

Много раз Майков откликался на «отзывы истории»: это и размышления в Городце на Волге, месте кончины Александра Невского, и у могилы Ивана Грозного, и о стрельцах царевны Софьи, и сказания о Петре Великом, о Ломоносове, о 1812 годе – везде у него проходит идея государственного единства России и величия ее монархического строя, ее православия. Чувство родины должно быть непобедимым инстинктом («Емшан», 1874), светлым сознанием ее преданий. Майков почтил стихами юбилеи Крылова, Карамзина, Жуковского, Пушкина как величайших ценностей русской культуры.

Майкова влекли многие сильные духом лица в истории человечества и герои, прославленные в эпосе: «Бальдур» – по сказаниям скандинавской Эдды, князь Игорь из «Слова о полку...», «Брингильда» (мотив из Старшей Эдды), «Легенда о Констанцском соборе», о сожженном инквизицией чешском просветителе Иоганне Гусе.

Больше всего занимал воображение Майкова грандиозный перевал в истории человечества, крушение могучей языческой Римской империи и победа над ней нового Христианского мира. Этой теме посвящена лирическая драма «Три смерти», или первоначально «Выбор смерти» (1852). Предполагалось ее продолжение в виде второй части под названием «Смерть Люция» (1863). Обобщены все мотивы в трагедии в стихах «Два мира» (1881). За последнюю Майков в 1882 году Удостоен полной Пушкинской премии Академии наук.

Противоречивой и кровавой была история Рима и христианизации Европы. Слишком ревностные поборники Христа не всегда оказывались угодны власти. Римский папа, земной наместник Бога, вмешивался в перипетии событий и карал тех, кто слишком чисто хотел следовать учению Христа. Такой был Савонарола. Ватикан, чтобы удержаться у власти, должен был идти на компромиссы с язычеством, не мог отменить сатурналий и карнавалов. Крутой монах дерзко спорил с папой, уличая его в безверии:

Христом был дух его напитан,

И за него на казнь он шел;

Христа же именем прочитан

Монаху смертный протокол.

Майков – поэт-эрудит, поэт-интеллектуал. Он оживил в стихах страницы духовной истории человечества, великие события, великие песнопения. Поразительно заглядывает он в наши сегодняшние тревожные раздумья о смысле жизни, о конечных судьбах человечества, планеты, вселенной...

И часто поводом для раздумий служит самая что ни на есть бытовая мелочь, скажем, посещение музея и некий в нем экспонат.

Я с содроганием смотрел

На эту кость иного века...

И нас такой же ждет удел:

Пройдет и племя человека...

Умолкнет славы нашей шум;

Умрут о людях и преданья,

Все, чем могуч и горд наш ум, -

В иные не войдет созданья.

............................................

Так разум в тайнах бытия

Читает нам... но сердце бьется,

Надежду робкую тая -

Авось он, гордый, ошибется!

(«Допотопная кость», 1857)

Аполлон Майков – известный поэт, рождённый в творческой семье. Поэтому он с детства впитал любовь к искусству и литературе.

Анализ стихотворения Поле зыблется цветами Майкова

Произведение относится по жанровому направлению к пейзажной лирике и в качестве основной темы воспевает период человеческой молодости, в котором возникают смелые мечты и надежды, рожденные восхищением природной красотой.

Анализ стихотворения Зимнее утро Майкова

Стихотворение поэт написал 1839 году, когда ему было 18 лет. Майков нередко использовал сельские мотивы и пейзажную лирику в своем творчестве. В ранний период он придерживался реалистического направления, что и объясняет его взгляды в поэзии

Анализ стихотворения Весна (Уходи, зима седая!) Майкова

Многие поэты обращались к временам года. Майков не стал исключением и написал стихотворение о весне. Впервые оно было опубликовано в 1840 году. Поэт посвятил его крестному сыну Коле Трескину

Анализ стихотворения Майкова Нива 7 класс

Если рассмотреть стихотворения Майкова в целом, создать своеобразную умственную ретроспективу творчества, то основная часть лирики этого поэта принадлежит к жанру так называемого чистого искусства

Анализ стихотворения Ласточки Майкова 5 класс

Осень в жизни каждого человека своя: для кого-то это пушкинская осень - унылая пора - очей очарованье, пышное природы увяданье, которое радует своими красками, своей величавостью и торжественностью, это время творческого подъема