Главная Стены

Богослужебное пение: Помолимся или послушаем? Иеромонах Павел (Коротких). Беседы о церковном пении

Лекция «Византийское пение сегодня» была прочитана в храме святой мученицы Татианы при Московском Государственном Университете ведущим знатоком византийского пения, афинским священником Иоанном Фатопулосом в 2005 году (http://www.pravoslavie.ru/put/1870.htm)

«Благодарю за возможность сказать о том, какое значение имеет византийская музыка в нашей соборной Церкви. За исключением самого чтения Ветхого Завета, а также Нового Завета, вся служба православной Церкви была облечена в церковную музыку с самых первых веков жизни Православной Соборной Церкви.

Святые отцы понимали как и всю силу музыки и все очарование, которое производит она на душу человека, так и необходимость человека выразить свои чувства в молитве с Богом не только словами, но и при посредстве музыки. С другой стороны, еретики еще раньше начали сочинять стихи, облеченные в усладительную музыку, и таким образом распространять свои заблуждения и вселять их в сердца людей. Святые отцы, просвещенные благодатью Божией, будучи глубокими знатоками человеческой природы, не оставили без внимания потребность человеческой души, её способность, её творческие возможности, и открыли путь к полноценному музыкальному самовыражению молящейся Церкви.

В толковании на первый псалом Василий Великий пишет: «Поскольку Дух Святой видел, что пуст оставался род человеческий от добродетелей, и что мы не радеем о правде жизни из-за склонности к удовольствиям и тогда что же Он делает? Приятное сладкопение соединяет Он с учением Церкви, чтобы мы могли незаметно, без утомления воспринимать пользу духовных слов с услаждением, которое приносит нашему слуху пение. Для этого Он придумал и устроил напевы псалмов, чтобы являющимся детьми по возрасту или по духу и разуму удобнее было бы, что они просто благозвучно поют – на самом же деле, при этом они бы обучали свою душу».

Таким образом, из слов епископа Церкви – святого Василия – мы ясно видим, что введение музыки в церковные службы это не просто художественное вмешательство талантливых музыкантов, облекающих церковные гимны в мелодии, но дело Духа Святого, «…который наставляет Церковь на всякую истину…» – как говорит евангелие от Иоанна.

Первые песнопевцы были также сочинителями слов песнопений. Почти все древние Святые Отцы подвизались в этом, поэтому песнопевцы и считали его частью своего пастырского служения. Византийское пение – это не самовольное сочинительство, совершаемое под влиянием мгновенного вдохновения и не последний отголосок некой музыкальной традиции, зародившейся в XVIII веке, как утверждают некоторые. Это древняя церковная музыка, проходящая в своем естественном развитии, движении сквозь века, с уважением относящаяся к своему наследию и со вниманием выполняющая долг внесения некоторых изменений, которые не являются чуждыми общего духа обычной православной службы и духа, и музыкальных особенностей византийской музыки.

Исторические и духовные основы у музыки те же, что и у Церкви, как мы читаем в Евангелии, после тайной вечери, ученики Христовы, «…воспев, вышли…» Конечно, это песнопение было простым и пелось как на службе в синагоге. И в Новом Завете мы читаем, как апостол Павел убеждает ефесян «… не упиваться, но, исполнившись благодати Духа Свята, славословиями и песнопениями духовными петь и воспевать в сердцах своих Господу…». А Иаков, брат Господень, убеждает: «…весел ли кто – пусть поет псалмы…». Если внимательно читать Слово Божие, то можно заметить, что, как и лекарство от беспутства, так и правильный выход эмоций для радостного и счастливого человека – это псалмопение, которое само по себе является духовным. В псалмопении присутствует элемент радости, красоты и услаждения, который способствует молитве и славословию Бога.

Из приведенных отрывков Священного Писания, мы с достаточной долей уверенности можем предположить, что первоначальное христианское песнопение с самого начала не было чтением, каковым является чтение священных текстов. Оно не было монотонным, но обладало мелодичностью и мотивом, которое помогало и чтецу, и всей Церкви в молитве. Зачем Православная Церковь включила музыку в свою Божественную службу? Как можно увидеть, в Новом завете музыка была неотъемлемой, второй после поэтического слова, составной частью гимнов. В этом единстве слова и мелодии присутствует естественность, которая зародилась еще в Ветхом Завете, где вокально-инструментальные мелодии способствовали богослужению. Так же и Церковь включает музыку в свою службу, но уже избирательно. Она знает силу музыки, её приятность и умиление, которое она приносит душе человека. Выше мы уже приводили слова Василия Великого о музыке, и из них видно, что первые цели введения музыки в службу православной Церкви – были цели воспитательные.

Вторая цель – богословски-антропологическая. Рассмотрим как это поясняют наши Святые Отцы. Афанасий Великий пишет, что «…исполнение псалмов с мелодией есть доказательство гармонии душевных помыслов, а мелодичное чтение есть признак упорядоченности и мирного состояния разума…». Придерживающийся того же мнения о музыке святой Григорий Нисский говорит: «…большой мир – вселенная, своим неизменным ликом создает весьма гармоничную мелодию, песнь неизреченных слов Божьих. Весь мир – это музыкальная гармония, Творцом и Создателем которой является Бог. Точно так же и человек по своей природе является малым миром, в котором отражается вся музыкальная гармония вселенной. Это доказывает, – продолжает святой Григорий, – само устроение органов человеческого тела, которые были созданы так, что бы могли порождать музыку. Например, трахеи, язык, уста способствуют этому рождению».

Таким образом, музыка согласна с нашей природой, и приятная мелодия, соединенная с духовной мелодией, способствует тому, чтобы мы раскрыли нашу природу и излечили её. Гармоничная мелодия даже сама по себе доказывает нам, что нашим лечением должна быть логичная и упорядоченная жизнь, и что внутреннее устроение наше не должно быть лишенным музыки или фальшивым, но что, напротив, мы должны стремиться к обузданию страстей и пребывать в умеренности, свойственной добродетелям.

Третья цель, с которой Церковь учредила музыку, является пастырско-апологетической. Иными словами, музыка стала пастырским способом противостояния ереси. Так, например, святитель Иоанн Златоуст, и преподобный Ефрем Сирин сочиняли весьма благозвучные гимны, чтобы оказывать сопротивление гимнам еретиков, которые передавали свои ложные воззрения христианам с помощью красивой музыки.

Теперь давайте посмотрим, как, на каких условиях Церковь приняла музыку в Божественную службу. Музыка понимается Церковью как союзница поэтического слова, как его вторая половина. Как пишут святые отцы – это двуединство, то есть ритм мелодии и сила слов, слово и мелодия, поэзия и музыка, образующие священное песнопение.

Часто говорят, что в службе существует первенство слова по отношению к музыке, что музыка – это одежда слова. Это верно в том смысле, что церковная мелодия не может обойтись без слова. Церковная поэзия – самостоятельное музыкальное искусство, и оно не имеет своей целью мирское услаждение слуха, не является концертной музыкой, а цель её – служение в таинстве Церкви. Но в то же время, это не верно в том смысле, что, будучи одеждой слова, церковная музыка не может восприниматься как нечто внешнее, как нечто, что может быть выброшено из-за того что устарело или должно быть заменено из-за несовременности на что-то, якобы лучшее. Церковная музыка – не бедный родственник, сидящий у ворот слова, она близка и свойственна нашей природе, и «…как сладкий мед, вливает нам учение добродетели, которое содержится в церковных гимнах…», – как пишет нам святой Григорий Нисский. И так как церковная музыка – дело Духа Святого, она соединятся со словом в нечто неразрывное.

Духовный отец мой, архимандрит Сарандис Сарандос говорит, что в нашей службе есть взаимопроникновение слова и мелодии и что мелодия – это образ благодати Духа Святого. Поэтому мы видим, что это море умилительной византийской музыки во всей полноте разнообразия мелодий радует душу и своими древними музыкальными оборотами, придает ей то соразмерное услаждение, о котором говорили святые отцы, удовлетворяет потребность души в музыкальном излиянии; и в то же время, часто удерживает её помимо её воли в жизни Церкви, так как мысли, соединенные с мелодией, принимаются душой легко, без тяжелого усвоения их разумом. Музыка, как известно, сама по себе является языком, который способствует переводу языка духа и образа мыслей композитора для душ слушателей. В данном случае композитор – это Сама Церковь, Которая творит музыку во все времена, и в сети скромной святой музыки уловляет души.

Поговорим теперь о самих характерных чертах церковного пения, присущих ему с самых первых лет христианства и сохраняющихся до наших дней.

Во-первых, церковная музыка вокальна – это означает, что из православной службы исключены музыкальные инструменты – элемент, который вносит в музыку мирской дух и вызывает парение ума молящегося. «Те, кто празднуют, должны праздновать духовно…» – говорит святитель Григорий Богослов, и поэтому побуждает – «…давайте петь гимны, вместо ударов в тимпан и петь песнопения вместо мелодий и песенок…». Подобным же образом учат и другие святые отцы. Использование инструментов указывает на духовное младенчество. Так как многие поборники применения инструментальной музыки указывают на использование инструментов в ветхозаветной службе, святой Иоанн Златоуст поясняет:

«В древности евреи пользовались на службе инструментами из-за недостаточно острого ума, потому что едва-едва отошли от идолопоклонства. Подобно тому, как Бог позволил им принесение кровавых жертв, так же дозволил Он им и использование музыкальных инструментов, снисходя к их немощи».

Во время молитвенной жертвы, Церковь вместо того, чтобы приносить Богу, как это делали евреи, лучших животных или лучшие плоды, в качестве жертвы приносит вино и хлеб от всех творений и благодеяний Божиих. И в то же время хочет усилить свою молитву, свое благодарение, свое славословие Богу посредством того, что лучшего имеет сам человек, а не с помощью каких-либо вспомогательных средств, как, например, музыкальные инструменты. Она приносит Богу внутреннего человека, тайны сердца человеческого с помощью лучшего инструмента – человеческого голоса. Святой Григорий Богослов пишет: «Выше всех музыкальных инструментов песнопение, которое соединяет всякую душу с божественным Смыслом…». Этими словами святой поясняет, что, когда музыкальные инструменты используются на службе, они становятся между человеком и Богом и препятствуют соединению души с Ним.

Церковные песнопения, прежде всего, в Греко-православном предании, являются монофоничными. Это значит, что, когда поют многие, все произносят одно и то же, голос исходит как бы из одних уст. Церковь не приняла многоголосие, которое первым ввел католицизм. Это было сделано Ею, для того, чтобы избежать рассеяния и смятения, как самих певчих, так и душ, внимающих пению, а так же, чтобы выразить единство Её во Христе. Европейская многоголосная музыка выражает великое рассеяние и разделение нашего общества на тысячи отдельных его членов. Византийская же монофоническая музыка посредством церковных гимнов выражает единство тысячи отдельных людей, соединенных во Христе и живущих во Святом Духе и ждущих Царства Небесного.

Церковная музыка антифонна – то есть состоит из двух хоров – правого и левого. Или, в случае необходимости, из двух певчих на правом и левом клиросе. Согласно преданию Церкви и сообщению историка Сократа, святой Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский, видел в видении ангелов, которые славили Святую Троицу антифонными песнями. Этот способ пения он ввел в Антиохийской Церкви, и оттуда традиция антифонного пения распространилась по всей Церкви. Уже, до IV века, Василий Великий свидетельствует, что христиане в Церкви, во время Божественной службы разделяются на два хора и поют стоя, друг напротив друга. В дальнейшем оставили только протопсалта, который пел начало песнопения, а верующие пели его конец. Византийское церковное пение в своем исполнении является чистым, с точки зрения голоса, то есть, нет смешанных хоров мужчин и женщин. После первых веков христианства Церковь, опираясь на свой опыт, и во избежание смущения, вызываемого смешанным пением, иногда музыкальной невозможностью приспособить женские и мужские голоса друг ко другу, – здесь везде мы говорим об одноголосной музыке – пришла к решению утвердить на приходах только мужские хоры, позволив женщине петь в женских монастырях. Хотя эта практика Церкви нарушается иногда под влиянием нынешнего нового духа равенства. Возникающие проблемы всегда возвращали Церковь к реалистичным предписаниям и практике, каковые, в случае их несоблюдения, и порождают массу проблем. Церковное пение с Богом смиренно, что явствует и в выборе песнопений, и из музыкального исполнения, и в управлении хором. В нем запрещаются театральные действия, крики и вопли, которые смущают ум и будоражат душу, а также беспорядочное движение рук, ног и тела, которые отвлекают ум молящихся от молитвы, изгоняет мир из их душ и превращает храм Божий в театральные подмостки.

Церковное пение является частью Предания. Это значит, что в нем нет места самовольным произведениям, основанным на мгновенном вдохновении. Песнопения должны в слове и музыке следовать Преданию, то есть тому, что со вниманием и тщательностью было проверено многовековой богослужебной практикой.

Завершая нашу речь, еще раз подчеркнем, что церковная музыка была создана с великим вниманием Святыми Отцами так, чтобы она помогала душам христиан приблизиться к Богу. Это певческое предание, которое изучается и здесь, в Москве, в школе византийского пения, при попечительском содействии издательского дома «Святая гора», защищается от всякого мирского влияния в частности и синодальными постановлениями, чтобы и дальше эта музыка могла нести свое служение в Церкви».

Основанная Иисусом Христом Церковь христианская уже во времена святых апостолов имела собственное богослужение, хотя и очень несложное. В него вошли некоторые обычаи иудейской синагоги, которые были освящены светом новозаветной Христовой благодати. Все богослужение христианское, сообразно с заповедью Спасителя, было служением Богу «в духе и истине» (). По своим составным частям христианское богослужение в первое время приближалось к иудейскому. Первое, что было заимствовано из богослужебной практики иудейской церкви, это чтение Священного Писания . В иудейских синагогах, еще со времени вавилонского плена, каждую субботу читалось Священное Писание, именно закон и пророки (), разделенные для богослужебного употребления на отделы. Это было особенно важно тогда, когда еще не было собственно христианских писаний. Позже в богослужебное употребление вошли и появившиеся апостольские писания, которые передавались из одной церкви в другую для прочтения. Так, апостол Павел пишет к колоссянам, чтобы они, прочитав его послание, передали церкви Лаодикийской, чтобы и в Лаодикийской церкви его прочли ().

За чтением священного Писания в христианских богослужебных собраниях следовало его объяснение, оно имело характер слова, наставления (), и предлагалось преимущественно апостолами: «И они постоянно пребывали в учении Апостолов», говорится в книге Деяний апостольских (), причем апостолы останавливались на местах Священного Писания , имеющих отношение к Новому Завету. Так, апостол Петр () объяснял псалмы: 40, 10; 68, 26; 108, 8.

Далее, в состав апостольского богослужения входили молитвословия. Христиане в своих богослужебных собраниях творили молитвы, частью взятые из Ветхого Завета, частью собственные (). Большая часть толковников соглашается, что в речь идет об открытом богослужении, которому благоприятствует и самая цель послания, и в таком случае молитвы богослужебных собраний были следующие:

1) молитвы преимущественно об отвращении зла и опасности;

2) прославление Бога и молитва о продолжении временной и достижении вечной жизни;

3) молитва о доставлении другим того, чего мы им желаем или в чем они нуждаются;

4) благодарение за благодеяния, полученные нами и нашими ближними. Эти молитвы творились за всех людей и особенно за «всех начальствующих» (). По времени их можно разделить на ежедневные (), совершавшиеся в храме и частных домах, и особенные, при чрезвычайных собраниях (); были также в употреблении особенные благословения в известных формулах, каковы: ; и др. Молитвы произносили чувствовавшие в себе присутствие Духа Божия (). – Другим выражением религиозных чувствований христиан были священные песнопения, частью взятые из ветхозаветных книг, частью оригинальные, новозаветные, которые при обилии даров духовных без труда могли слагать верующие (). О богослужебном употреблении песнопений говорит апостол Павел в послании «И не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными» (). Можно разуметь псалмы, содержащиеся в псалтири и употреблявшиеся у иудеев при богослужении. Но в псалтири были помещены не все ветхозаветные песни, там не было, например, песней Моисея и др. Эти последние песнопения, как думают некоторые ученые, и называются в вышеприведенном месте у Павла пениями. Третий род песнопений – песни духовные, под которыми разумеются песнопения, слагавшиеся верующими, одушевленными Духом Божиим, для назидания своих собратий.

Что касается порядка богослужений, то он, с одной стороны, исключал мертвенность иудейского синагогального богослужения, с другой, устранял бесчинство языческого культа. Апостол Павел ( и др.) требует, чтобы в богослужебных собраниях говорящие на незнакомых языках говорили не, все вместе, а поочередно, и то только в том случае, если будет истолкователь. В противном же случае, говорящий языками пусть молчит в церкви. Точно так же и пророки должны поучать верующих по порядку. Женам в церкви: учить апостол Павел не повелевает. В христианские церкви имели доступ и неверующие, от которых скрывалось только совершение таинства Евхаристии ().

Относительно времени богослужения нужно заметить, что хотя апостол Павел заповедовал христианам молиться непрестанно (), однако для верующих, не имевших возможности по своим занятиям исполнять заповедь апостола, нужно было назначить определенные часы для богослужения. И апостолы установили определенные времена богослужения, частью, применяясь в этом случае ко временам иудейского богослужения, но сообщая им христианское значение, частью же, определяя новые. В апостольское время молитва падала на третий (), шестой () и девятый часы (). Временем же для совершения таинства Евхаристии была преимущественно ночь (), когда было меньше опасностей от гонителей. Вот те семена христианского богослужения, которые в течение веков развились и стали ветвистым деревом. Апостолы положили твердое основание богослужению, на котором их преемники, руководствуясь Духом Божиим, воздвигли то великолепное здание, которое представляется нашим взорам и ныне (114, 152–156) .

ЦЕРКОВНОЕ ПЕНИЕ

День и ночь песнославящим Бога отверзается сокровище небесных благ. Преподобный Нил Синайский (49, 394) .

Господь, желая, чтобы мелодия была символом духовной гармонии, назначил петь псалмы мерно и читать их нараспев. Сопровождение псалмов пением означает не заботливость о благозвучии, а знак гармонического состояния души. Святитель Афанасий Великий (См. Филарет, архиепископ Черниговский. Исторический обзор песнопевцев и песнопения Греческой церкви. Чернигов, 1864) .

Текст для того сопровождается музыкой, чтобы благодаря приятному для слуха неприметно получить пользу от слов. Святитель Василий Великий (См. свящ. В. Металлов. Очерк истории православного церковного пения в России. М., 1900, с. 39) .

Церковь сладкопением углубляет смысл сказанного, когда сама музыка раскрывает, насколько возможно, мысль, заключенную в тексте. Этой приправой, как сладостями, придается вкус пище уроков. Святитель Григорий Нисский (18, 15) .

Не думай, что псалмопение нечто маловажное. Кажется, что оно только радует слух, но в действительности оно пробуждает душу. Святитель Иоанн Златоуст (40, 705) .

Все, что согласовано с нашей природой, приятно ей. И музыка согласна с нашей природой. Поэтому великий Давид к мудрому учению о добродетелях присоединил сладкопение. В высокие он влил как бы медовую сладость, при помощи которой наше естество излечивает себя. Исцелению нашего естества способствует гармоничность жизни, которой, по моему мнению, прикровенно способствует сладкопение. Может быть, оно призывает к высокому состоянию жизни, к тому, что нрав добродетельных не должен быть грубым, страстным, не издавать, как и струна, слишком высокого звука, потому что чрезмерно натянутая струна издает неверный звук. И, напротив, они не должны ослаблять свои силы сластолюбием, потому что душа, расслабленная таковыми страстями, становится глухой и немой. И строй души также нужно по временам повышать и понижать, чтобы в нравах всегда сохранялись гармония и добрый лад, без распущенности или чрезмерной натянутости. Святитель Григорий Нисский (18, 13) .

Пение – праздник для радующихся, утешение для унывающих, укрощение для страстных. Оно помогает правде, низлагает хульные замыслы, убивает постыдные мысли, возвещает божественный закон, проповедует Бога, разъясняет веру, заграждает уста еретиков, созидает Церковь. Святитель Иоанн Златоуст (См. Филарет, архиепископ Черниговский,с. 68) .

Духовные песни обладают великой пользой, назиданием и освящением и служат руководством ко всякой добродетели, потому что слова их очищают душу и Дух Святой скоро нисходит на человека, поющего эти песни. Святитель Иоанн Златоуст (39, 152) .

Нужно сказать, для чего псалмопение введено в нашу жизнь и почему самые пророчества произносятся с пением. Для чего употребляется пение? Послушай. Бог, видя, что многие из людей нерадивы, тяготятся чтением духовных писаний и неохотно принимают на себя этот труд, и, желая сделать этот труд приятным и не утомительным, соединил с пророчествами мелодию, чтобы все, наслаждаясь стройностью напева, с великим усердием возносили Ему священные песнопения. В самом деле, ничто так не возвышает и не окрыляет душу, не отрешает ее от земли, не избавляет ее от уз тела, не располагает к размышлению и презрению ко всему житейскому, как согласное пение. Природа наша так услаждается песнями и стройными напевами и имеет к ним такую склонность, что и грудные дети, когда плачут и бывают неспокойны, усыпляются ими. Кормилицы, нося их на руках и ходя взад и вперед, напевают им какие-нибудь детские песни, и они засыпают. Часто и путешественники, в жаркий полдень погоняя вьючных животных, продолжают путь с пением, и этими песнями облегчают тягость путешествия. И не только путешественники, но и земледельцы, выжимая виноградный сок, собирая или очищая виноград, или делая что-нибудь другое, часто поют. И мореплаватели, работая веслами, делают то же. Даже и женщины, когда прядут и спутавшуюся пряжу расправляют гребнем, иногда каждая порознь, а иногда все вместе поют. Все они пением облегчают труд. Потому что душа имеет склонность к этому наслаждению, и чтобы злые силы не навязали ей своих скверных песен, Бог установил псалмы, от которых бывает и удовольствие и польза. Святитель Иоанн Златоуст (39, 151–152) .

Христианское пение должно звучать в сердце, а не в одних устах, и каждый звук должен быть звуком сердца, выражением мысли, отзывом желаний. Бессмысленное пение недостойно христианина, каждое действие которого должно быть разумным. Святитель Иоанн Златоуст (См. Филарет, архиепископ Черниговский, с. 68) .

Словом, а не древней псалтирью, трубою, тимпаном и флейтой должно чтить Бога. Если Бог и допустил в Ветхозаветной церкви пение, сопровождаемое игрой на музыкальных инструментах, то единственно из-за немощи, малодушия и беспечности иудеев. Святитель Климент Александрийский (См.: Свящ. В. Зиновьев. Исторические сведения о церковном пении. М., 1916, с.98) .

Надо употреблять напевы скромные и целомудренные... Скромные перемены голоса обуздывают дерзость. Святитель Климент Александрийский (См. Филарет, архиепископ Черниговский, с. 83) .

Духовные песни, внушаемые Святым Духом и располагающие ум к скромности в словах и мыслях, и самую душу делают скромной. Потому что душа, отзываясь на слова и мысли, приобретает навык во всем том, что составляет сущность духовной песни (39, 717) .

В нашем хоре незримо участвуют и горнии силы, потому что и горнии хоры, херувимы и серафимы заняты тем же непрестанно воспевают Бога. Святитель Иоанн Златоуст (39, 91) .

Этой статьей мы начинаем рассказ о русском церковном пении: его духовных корнях, истории, о лицах, сыгравших значительную роль в его развитии.

Пение является важнейшей составляющей православного богослужения, ибо, по слову св. Григория Нисского, «Церковь сладкопением углубляет смысл сказанного, когда сама музыка раскрывает, насколько возможно, мысль, заключенную в тексте. Этой приправой, как сладостями, придается вкус пище уроков"1.

По аналогии с иконой, которую называют «богословием в красках», можно сказать, что церковное пение — это «богословие в звуке». В православном храме звучит не «музыкальное сопровождение» богослужения, церковное пение — это важнейшая часть службы. Клирошане — «уста» всей общины верующих, и к пению их присоединяются неслышимые нами (но слышимые Богом) молитвенные голоса молящихся. От того, что именно и как поется на клиросе, зависит молитвенное делание всех верующих. Именно поэтому забота о благоговейном и правильном совершении богослужебного пения входит в обязанности священников.

Какие же виды «гласной» молитвы знает Церковь?

В глубокой древности молитва иноков состояла главным образом в чтении псалмов нараспев. В «Древнем Патерике» Никона Черногорца есть повествование о том, что авва Памва в ответ на вопрос о пении в Александрийских церквах, сказал: «Горе нам, чадо, близки дни, когда иноки оставят твердую пищу, изреченную Духом Святым (т. е. Священное Писание) и примутся за песни и гласы… Какое умиление будет иноку, когда он, стоя в церкви или в келии, возвысит голос свой, как вол?2».

Это отношение уединившихся иноков к пению сохранялось и в «Уставе скитскаго жития», составленном в начале XV века: «Инокам, пребывающим «на внешней стране», (т. е. вне общежительного монастыря, в пустыне. — Авт.) не прилично для таковых соборное пение, то есть часы, каноны и тропари, седальны, прокимны и прочая, которые в церкви исполняются"3.

Как известно, в пустыни прп. Нила Сорского пением исполнялись лишь некоторые гимны Божественной литургии: Аллилуия, Херувимская песнь, «Достойно есть» и Причастен, а все остальное читалось. На скитском богослужении пение совершается большей частью не внешним образом, а в сердцах иноков, занятых глубокой умной молитвой. Ничто не должно было отвлекать их от возвышенного созерцания и даже строгие мелодии знаменного распева считались излишними для пустынников, «прилепившихся умом ко Христу».

Как писал прп. Григорий Синаит: «Надлежало бы и пению нашему, сообразно строю жизни, быть не плотскому, но ангельскому. Гласное пение есть указание на умный вопль и дано нам на случай беспечности и (духовного) огрубления для возобновления истинного настроения"4.

Таков образ древнего скитского богослужения, отличающийся особым аскетизмом, направленностью на внутреннее делание.

Церковь знает и древнейшую традицию общежительного монашества, в котором келейная молитва сочетается с уставными службами в храме. Основу этого вида богослужения также составляет псалмопение, но оно сочетается с пением тропарей и стихир из Октоиха, Ирмология и Триодей. Удивительные по своей умилительности монастырские богослужения составляют сердце современной православной традиции. Многие глубочайшие по своему содержанию песнопения были написаны именно монахами общежительных монастырей, из которых достаточно назвать прп. Иоанна Дамаскина, прп. Косму Майумского, прпп. Феодора и Иосифа Студитов.

Из глубокой древности идет и традиция соборной службы, которая всегда отличалась от монастырской своей торжественностью и красотой. Например, «Чин Великой церкви» в Константинополе состоял главным образом из пения гимнов и антифонов. В этот чин входило также и пение древних кондаков, — развернутых произведений, напоминающих по структуре Акафист. Как известно, автором наиболее известных кондаков является прп. Роман Сладкопевец, великий церковный поэт, песнопения которого и доныне поражают глубиной богословия.

Именно это торжественное, соборное богослужение до глубины души поразило послов князя Владимира, отправившихся в Царьград «уведати православную веру».

Итак, мы убедились, что в Церкви есть разные ступени молитвенного делания, которым соответствуют различное по строгости отношение к богослужебному пению. Увы, мы часто не способны подняться даже на высоту молитвы, доступную и предыдущему поколению верующих, не говоря уж о великих подвижниках прошлого. Но мы не должны из-за этого пребывать в расслаблении и унынии, но, по слову апостола Павла, идти по пути духовной жизни, «в предняя простираяся» (Фил. 3:13), стараться духовно вырасти и достичь совершенства во Христе. Именно поэтому Церковь как малым детям предлагает нам «сладкую обертку», чтобы вместе с нею мы усвоили и полезное для нашей души лекарство церковного учения, являющееся залогом нашего внутреннего развития.

Свт. Василий учит: «Текст для того сопровождается музыкой, чтобы благодаря приятному для слуха неприметно получить пользу от слов"5. Также рассуждает и свт. Иоанн Златоуст: «…душа имеет склонность к этому наслаждению (музыке), и чтобы злые силы не навязали ей своих скверных песен, Бог установил псалмы, от которых бывает и удовольствие и польза"6.

Великие святители учат нас правильному отношению к этой сладости. Ради нее мы не должны забывать о главном, ради чего установлено и пение, и искать не впечатлений и восторгов (или, наоборот, нервно-слезливого настроения), а поучения в Слове Божием и в Духе Предания Церкви. И, конечно, нам необходимо «вырастать» из человеческих представлений о прекрасном и приближаться к пониманию духовной красоты.

Сердце наше не должно дремать на службе, и пение наше должно быть «духодвижным», по слову свт. Феофана Затворника7.

Пение нашей Русской Церкви весьма разнообразно. Чтобы лучше объяснить, как соотносятся его виды, я приведу пример.

Один из моих друзей, архитектор по образованию, однажды сравнил русское церковное пение с храмами Троице-Сергиевой Лавры. При этом возраст храмов определял и их место в «духовной иерархии» монастырской архитектуры. Так, главная монастырская святыня, Троицкий собор, соответствовал по своей древности и значению знаменному распеву. Величественный Успенский — более поздним распевам: путевому, демественному, строчному многоголосию. Яркие, украшенные декоративными раковинами и фигурными главками надвратный и трапезный храмы в этой картине соответствовали т.н. партесному пению, принесенному в Россию киевскими певцами в середине XVII в.8. Творчество более поздних композиторов — Бортнянского, Веделя, затем Львова и Бахметева — напоминает архитектуру Смоленской церкви и Лаврской колокольни.

В развитии комплекса лаврских храмов видна и преемственность, и новые черты, которые появляются со временем. Каждый храм имеет свое место и значение, каждый влияет на содержание целого.

Что же объединяет эти храмы? В каждом есть алтарь и Святой Престол, иконы. Каждый имеет золоченый купол и увенчан крестом. Итак, мы видим, что главное — не в украшениях, каких-то внешних приемах, а в канонической основе, объединяющей храмы.

Также и русское церковное пение, постепенно развиваясь, получало со временем разные формы, но подлинно церковными становились те произведения, которые сохранили свою связь с изначальным каноном, древними распевами. Об этом говорил свт. Филарет Московский: «По моему же мнению, как назначение церковного пения есть то, чтобы возбуждать и сохранять благочестивое чувство православного народа при богослужении церковном, и для того поддерживать назидательные впечатления уже привычные, то четвероголосное переложение тогда вполне достигает своего назначения, когда в нем привычный напев древней церковной нотной книги (выделено мной. — Авт.), удобно узнает и чувствует не только сведущий в правилах гармонии, но всякий клирик, монах и мирянин, которого ухо способно различать один напев от другого и согласное пение от дисгармонии"9.

Именно эта преемственная связь и будет нами избрана в качестве критерия оценки того или иного произведения в наших беседах.

Русское церковное пение, по мнению большинства исследователей, берет свое начало от византийского. Это подтверждается сходством певческих знаков10, общностью мелодических оборотов11 старого византийского и русского знаменного пения. Русь — полноправная наследница Византии не только в преемстве веры, но и в церковных обычаях и установлениях. Церковная письменность, иконопись, архитектура, пение — несут на себе отпечаток этого родства, свидетельство своего благородного происхождения.

Поражает удивительная сохранность многих мелодий знаменного распева. Например, если мы сравним собрание самоподобнов из «Типографского устава» XI в.12 и «подобники» из певческих рукописей XVII в., мы убедимся в том, что черты древнейшей традиции сохранялись в течение столетий. Такие самоподобны, как «Киими похвальными венцы», «Третий день», «Что вы наречем святии» и многие другие, оказались практически незатронуты временем и сохранились почти в первоначальном виде.

Конечно, такая сохранность — следствие великого тщания о хранении церковного предания, которым обладали наши предки. Особенно такое попечение заметно у наших русских святых. Наши святители, преподобные, блаженные издревле показывали большую любовь и тщание о правильном совершении церковного пения.

Преподобный Михаил Клопский13, в день, когда он впервые появился в новгородском монастыре Святой Троицы, как свидетельствует его житие: «вошел в церковь… на Литургию того дня и начал петь с клиросниками Единороднаго Сына, Слова Божия воплощение. И затем дали ему читать Апостол. И слышалось игумену, как будто из уст его истекал источник живой воды. После сего святой стал всегда петь в церкви и читать в трапезной. Игумен же и братия, слушали сладостное чтение из уст его, и всем слушающим оно было в сладость"14.

Это ощущение духовной сладости от слышания пения и чтения святых, как мы убедимся, — характерная особенность повествований о святых, обладавших даром песнопения.

Особой любовью к пению отличался и прп. Пафнутий Боровский. В повествовании его келейника говорится о том, что преподобный имел обычай «не пропускать ни одного песнопения с молчанием, но всегда пел вместе с братией. Когда же случалось ему не расслышать стихиры или какого-либо слова в ней, тогда повелевал канонарху снова и снова возвращаться и повторять стихиры, чтобы точно уразуметь"15.

Нам сложно теперь представить такое внимательное отношение к тексту церковных песнопений. С клироса часто слышится «скороговорка», священных слов не разобрать, пение неряшливо, а сами певцы часто не понимают того, что они произносят. Пусть пример прп. Пафнутия научит нас благоговейно совершать богослужение и с любовью относится к церковному пению. Даже приближаясь к смерти, блаженный старец не позволял телесной немощи лишить его радости церковной молитвы: «Когда же окончилась вечерня и священник начал панихиду… братия хотели вести старца в келью, но он не захотел, сказав: «надобно ещё послушать, мне это весьма необходимо, позже уже не смогу слышать». Братия же начали петь «Блажени непорочнии». Старец же усердно подпевал братиям, так что они думали, не стало ли ему легче"16.

Весьма умилительно читать о том, как уже на смертном одре преподобный сам совершал о себе надгробное пение. Вот как описывает эти события его келейник Иннокентий: «Во сне почудились мне голоса поющих, и тотчас с ужасом вскочил я, быстро открыл дверь, вошел в келью и нашел старца лежащим на обычном месте, а ученика — стоящим у одра"17. На вопрос Иннокентия «Кто был здесь»? келейник ответил: «С тех пор, как ты вышел, старец начал петь «Блажени непорочнии в путь, ходящии в законе Господни», припевая стихи, а также «Руце твои сотвористе мя и создасте мя», к сему и «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим», «Святых лик обрете» и прочие тропари"18. Услышав о том, что старец пел заупокойные песнопения, Иннокентий опечалился: «Отходит старец к Богу».

«Пети гласы преподобными» в глубине чистого сердца свойственно всем святым, но не о каждом осталось упоминания, как об имеющем особое дарование певца. Такие сведения драгоценны и должны нас вдохновлять и поддерживать в клиросном труде и церковной молитве. Одно из таких свидетельств сохранилось о прп. Иосифе Волоцком. О его даровании мы знаем, что «в церковном песнословии и чтении таков был, что как ласточка и соловей доброгласный услаждал слух слушающих, как никто иной где-либо "19. Насельников Кириллова монастыря прп Иосиф поразил искусством петь псалмы, а в Саввино-Сторожевской обители святой из смирения не хотел читать, боясь, чтобы по искусству чтения в нем не признали игумена.

Епископ Крутицкий Савва пишет о нем: «Была же у Иосифа в языке чистота и в очах быстрость и в голосе сладость и в чтении умиление, достойное великому удивлению: ибо в те времена никто и нигде не явился подобен ему"20.

Такую же сладость и умиление испытывали чада Церкви, слыша чтение и пение свт. Иова, Патриарха Московского. Ещё в бытность свою в старицком Успенском монастыре он считался первым среди церковных служителей: «Прекрасен был в пении и в чтении, как дивная труба, всех веселя и услаждая слухи сердца слышащих"21.

«В дни его не нашлось человека, подобного ему ни образом, ни нравом, ни гласом, ни чином"22.

«В годы же его патриаршества много было искусных церковников, но никто не был украшен таким Божиим дарованием. И когда читал он молитвы Пятидесятницы, тогда все его сослужители в алтаре, даже те, кто не слезливые, всхлипывая плакали, ибо глас его был умиленным в чтении, громогласуя, и красотою чтения у всех сердце как огнем попаляя и просвещая к умилению плача"23.

Такое умиленное пение — совокупный плод молитвы и мастерства поющего. Громкость пения, природные возможности голоса (например, очень высокая тесситура или, наоборот, особенно низкий голос) не являются необходимым условием этого мастерства. Главной «составляющей» является внутренняя молитва, которая придает духовную сладость пению. Это мы видим из примера другого святого — прп. Дионисия Радонежского, управлявшего Троицко-Сергиевым монастырем после «литовского разорения». В повествовании, написанном келейником преподобного Симоном Азарьиным, о нем говорится: «На клиросе сам пел и статьи прочитывал, голос же его дивен был. Ибо все, слышащие его пение или чтение, веселились своими сердцами и радовались душами, удивляясь сладкому его голосу. Ибо дарован был ему от Бога дар зрения и умения. Поэтому разумеющие силу слов, читаемых им, любили отца своего, утешаясь его словами. Ибо хотя и тихо произносил он слова при чтении, но и в задних углах и в притворах простирался глас его, и ничьих ушей не минуя, всеми был слышан явственно"24.

Этот святой имел особое попечение о богослужебном пении и чтении. Так, обращаясь к троицкому головщику, известному своим непокорным нравом, преподобный обличает его за невнимательное пение, за увлечение внешней красотой распева в ущерб молитве:

«И ты — первый человек в церковнослужителях, будучи певцом, а не понимаешь, что апостол Павел говорит о пении: «воспою языком, воспою же и умом» (1 Кор. 14:15). Если же пою, но не разумею, или читаю, а сам того не понимаю, то что будет? И в другом месте Павел говорил о том же: «если я не разумею значения слов… то я — как кимвал», то есть бубен, или шумящий колокол25. Ты же, хоть и много поешь, но если малым чем прогневляешь Господа Бога, какая польза будет от твоих трудов?«26.

Как справедливо это слово прп. Дионисия и по отношению к нам, грешным. Небрежно отправляем мы богослужение, невнимательно поем священные тексты. Мы более заняты внешним благолепием, чем смыслом службы, молитвой. Для хора порой важнее разучить новую музыкальную редакцию неизменяемого песнопения, чем вникнуть в слова стихир. Потому часто и получается, что наше пение только наполняет храм шумом, но не приносит должного плода. Увы, это происходит не только, когда мы избираем для пения концерты итальянской школы. Если сердце поющего холодно, а ум рассеян, то даже знаменный распев, который, по отзывам многих святых, обладает исключительным духовным достоинством, не даст духовного утешения молящимся.

Вот как сказал об этом архиеп. Феофан Полтавский: «…священнослужители настоящего века разучились молиться, разумею внутреннюю молитву, а ограничиваются лишь совершением внешнего богослужебного чина. И потому недостаток внутреннего одушевления стараются заменить чисто внешним одушевлением.

Недостаток внутренней молитвы чувствуется не только в новом, но и в старом восточном пении. Если там он выражается в концертном характере пения, то здесь — в чисто внешнем исполнении древних напевов, вследствие чего пение становится крайне заунывно-бездушным. И в том, и в другом случае бывает крайне тяжело молиться"27.

Очевидно, чтобы церковное пение достигало своей цели, необходима молитва. Путь к умной молитве может занять всю нашу жизнь, поэтому начинать молиться нужно уже сейчас. Начать хотя бы с благоговейного, внимательного подхода к пению, не допускать на клиросе пустых разговоров, шуток, особенно смеха. Иначе получается, что, созидая, мы тут же разрушаем построенное и вместо мира и утешения от молитвы получаем дух беспокойства и уныния, нечистую совесть и тяжесть в сердце.

Вспоминается, что певчие Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря28, когда не были заняты на богослужении пением или чтением, всегда соблюдали благоговейную тишину. Даже если по слабости человеческой случалось какое-нибудь искушение, обычно вызывающее у певчих смех, братия, занятые молитвой, не обращали на это никакого внимания. Это меня тогда очень поразило. Служба там была удивительно благоговейной и продолжительность её не была в тягость.

Вот к чему нужно прилагать силы, вот что стоит наших усилий. Стремиться на первое место ставить смысл поемых текстов, изгнать с клироса пустословие и смех. Необходимо хотя бы прочитывать текст стихир, прежде чем петь их на службе. Как следует разучивать обиходные песнопения, чтобы они звучали ровно, без выкриков и фальши, а не хвататься постоянно за «свежие» переложения и петь их, «уткнувшись носом» в ноты. Сколько мучений доставляет священнику и молящимся пение хора, стремящегося к «оригинальности» и регулярной смене «репертуара»! Совсем не такой пример подают нам наши древние святые, о которых мы только что прочли утешительные строки, написанные их современниками.

Избави нас Боже от всякой рассеянности и увлечения излишней суетой и даруй нам «чистым сердцем Тебе славити»!

Если Богу будет угодно, мы продолжим наши беседы о церковном пении в следующих выпусках «Московских Епархиальных ведомостей». Мы коснемся древней истории нашего церковного пения, постараемся рассказать о труде наших древних песнотворцев. Затем обратимся к трудам церковных композиторов XVIII — начала XX вв. и поговорим о наиболее известных авторах. Мы обязательно коснемся и монастырской традиции, расскажем об истории современного обихода. Надеюсь, эти беседы принесут всем нам духовную пользу и послужат к возрастанию в любви к нашему церковному наследию.

1 Творения иже во святых отца нашего Григория Нисского, епископа. М., 1861, Ч. 2. С. 15.

2 Цит. по: М. Скабалланович. Толковый Типикон. Вып. I. С. 243.

3 Оригинальный текст: «Яко же на внешней стране сут пребывающим инокам не прилична сут таковым соборнаа пениа рекше часовы и каноны и тропари седелны прокимны и прочаа иже в церкви предана сут». РНБ. Кир.-Бел., 25/1102. Л. 207об.; Цит. по: Е. В. Романенко. Нил Сорский и традиции русского монашества. Исторический вестник, № 3 (1999).

4 Св. Григорий Синаит. О том, как безмолствующему надлежит сидеть при молитве и не оканчивать её поспешно. 5.

5 Цит. по: Свящ. В.Металлов. Очерк истории православного церковного пения в России. М., 1900.

6 Творения иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского. 2-е изд., Спб., 1899. Т. 5. С. 151-152.

7 Св. Феофан Затворник. Толкование Послания ап. Павла к Ефесеям. М, 1893. С. 407-411.

8 Термин «партес» не совсем верно применяют к более поздним хоровым стилям, например композициям Бортнянского.

9 Филарет, митр. Московский. Собрание мнений и отзывов. Т. III. СПб., 1885. С. 323-324.

10 Т. н. «куаленская», или палео-византийская нотация.

11 См., например, работы М.Школьник.

12 Древнейшая певческая рукопись Руси, содержащая Кондакарь и некоторые песнопения знаменного распева.

13 Преставился ок. 1453—1456 гг.

14 Ориг. текст: «Вниде в церковь… на Литургию дне того и нача пети с клиросники, Единороднаго Cына, Слова Божия воплощение. И посем даша ему Апостол чести. И слыша игумен яко источник течаше воды живы изоуст его. И посем святый всегда начат от дне того пети в церкви и чести в трапезе. Игумен же и братия слышавше толику сладость во чтении от уст его, и всем послушающим в сладость чтомаго от него». Цит. по: Памятники старинной русской литературы, издаваемые Графом Григорием Кушелевым-Безбородко. Вып. 4: Повести религиозного содержания, древние поучения и послания, извлеченные из рукописей Николаем Костомаровым. Спб., 1862. С. 36-51.

15 Оригинальный текст: «Ни единого стиха мимоити с молчанием, но всегда пояше с братиею. Егда же случашеся не услышати ему стиха или коего слова в стихе, тогда повелеваше кононарху пакы възвращатися множицею и повторяше стихи, дабы известно разумел». Цит. по: Рассказ о смерти Пафнутия Боровского/ Подготовка текста, перевод и комментарии Л. А. Дмитриева // Библиотека литературы Древней Руси. Вторая половина XV в. Т. 7. Спб., Наука, 2000. С. 260.

16 Оригинальный текст: «Скончавше же бывши вечерни, наченьшу священнику понахиду… Братиа хотяще старца в келью вести, ему же не хотящу, рече бо: „Аз требую паче слышети, понеже мне нужнейше, к тому не возмогу слышати. Братиа же начаша пети „Блажени непорочнии“. Старец же усердно припеваяше братьям, якоже братиам мнети, еда како легчае ему бысть“. Там же.

17 Оригинальный текст: „Спящу же ми, ощутих гласы поющих и абие со ужасом въскочих, вскоре дверь отверз, внидох в келью, обретох старца на обычном месте лежаща, ученика же у одра предстояща“. Там же. С. 282.

18 Оригинальный текст: „Никого… Отнелиже ты изшел еси, старец начат петь „Блажени непорочнии в путь, ходящеи в законе Господни“, таже и стихи припеваше, ещё же и „Руце твои сотвористе мя и создасте мя“, к сим же и „Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим“, „Святых лик обрете“ и прочая тропари“. Там же.

19 Оригинальный текст: „В церковных песнословии и чтении толик бе, якоже ластовица и славий доброгласный услажаше слухи послушающих, якоже ин никтоже нигдеже“. Цит. по: И.Хрущев. Исследование о сочинениях Иосифа Санина преподобного игумена волоцкого. СПб., 1868. Примеч. 43.

20 Оригинальный текст: „Бе же у Иосифа в языце чистота и в очесех быстрость и в гласе сладость и в чтении умиление, достойно удивлению великому: никтоже бе в та времена нигде таков явися“. Там же.

21 Оригинальный текст: „Прекрасен бяше в пении и во чтении, яко труба дивна, всех веселя и услаждая слухи сердца слышателей“. Цит. по: История о первом Патриархе Иове Московском. В кн.: Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. Т. 13. СПб., 1891, стлб. 923-944.

22 Оригинальный текст: „Во дни его не обретеся человек подобен ему ни образом, ни нравом, ни гласом, ни чином“. Там же.

23 Оригинальный текст: „В лета же его патриаршества много изрядных людей освященных быша церковников, но никтоже таков дарованием Божиим украшен. И егда убо чтяше молитвы Пятдесятныя, тогда вси во олтаре сослужебницы ему, и иже и не слезливыя, восхлипающе плакаху, занеже глас его бяше умилен во чтении, громогласуя и добротою чтения у всех сердце, яко огнем, попаляя и просвещая ко умилению плача“. Там же.

24 Оригинальный текст: „На крилосе сам певал, и статьи прочитывал, глас его дивен был; вси бо слышащии глас его поюща или чтуща веселяхуся сердцы и радовахуся душами, сладкому гласу его удивляющеся; ибо дар ему зрения и умения от Бога дарован был. Почему разумеющии силу словес, чтомых от него, любяху отца своего, словесы его утешающеся: ибо аще и тихо слово от уст испущаше на чтении, но и в задних углех и в притворех простирашеся глас его, и ничьих ушей не минуя, всеми явно слышан был“. Цит. по: Канон прп. отцу нашему Дионисию, архимандриту Сергиевой Лавры, Радонежскому чудотворцу, с присовокуплением жития его. М., Син. тип. 1834. С. 32-33.

25 Здесь контаминация: 1 Кор. 14:11 и 1 Кор. 13:1 „Но если я не разумею значения слов… то я — медь звенящая или кимвал звучащий“.

26 Оригинальный текст: „И ты первый человек в церковниках, что поеши, а не разумееши, как апостол Павел учит о пении сице: воспою языком, воспою же и умом: аще ли пою, а не разумею, или глаголю, сам того не знаю, то что будет? Павел же глаголаше о том же, „аще не увем силы слову, кая польза ми есть? Бых яко кимвал, сиречь бубен, или колокол шумящь…“. Ты же аще и много поешь, но малым чем прогневляешь Господа Бога, то что твои труды будут?“. РГБ Ф304.I.700 Л. 115-115об.

27 Схимонах Епифаний (Чернов). Жизнь святителя. Феофан, Архиепископ Полтавский и Переяславский». «Святая Русь». Афины. 1999-2000.

28 Эту обитель, по милости Божией, я посетил в поездке на Святую Гору в 2000 г.

Из интервью схиархимандрита Давида (Псаракиса), насельника монастыря преподобного Давида Эвбейского:

«- Богослужебное пение в Греции в России сильно отличается? Нравится Вам, как поют в русских храмах?

- Да, пение отличается очень сильно! Лично мне русское церковное пение нравится, хотя иной раз кажется немного необычным с точки зрения ритма и цели. Оно мне нравится, но не думаю, что такое пение правильно с духовной точки зрения, потому что оно слишком сильно обращено к эмоциям и чувствам. Византийское церковное пение - это пение без эмоций, оно обращено непосредственно к уму, ведь молитва должна быть умной, она не должна вызывать эмоции, и если это пение - не должно быть наслаждения пением. В православном храме мы не используем музыкальные инструменты, потому что музыкальный инструмент изменяет состояние человека, вызывая расположение к наслаждению музыкой. Молитва - это дар Божий, а если она вызывает наслаждение такого рода - это уже не дар Божий. Молитва требует много внутренней борьбы и внутренней работы. Русская церковная музыка связана с западной музыкой, и писали ее классические композиторы, которые старались передать чувства. Для храма нужно другое. Если человек хочет собрать свой ум, трезвиться, быть внимательным в духовной жизни, конечно, для этого лучше подходит византийское церковное пение.»

Инструкция об оплате (откроется в новом окне) Форма для пожертвования Яндекс.Деньги:

Другие способы помощи

Комментариев 20

Очень огорчительно встречать у церковных людей такие упорные потуги защитить нецерковное в Церкви. Почему-то по большей части в аргументации апеллирование не к святым, а к начальствующим (также защищающим свои вкусовые пристрастия). Вы упоминаете еще Собор 1918 г. Известно ли Вам, что на этом Соборе рассматривался вопрос о введении оргАна в наше богослужение? Если бы не перевес в один (!) голос, Вы сейчас с пеной у рта отстаивали бы не только партес, а еще и оргАн в нашей Церкви? Кстати (это уж Вам, конечно, известно), партесное пение как раз и предназначено для подражания звучанию оргАна. Интересно, знают ли об этом ангелы, поющие на 8-й киевский партесный глас? Вся Ваша аргументация может быть выражена одной фразой: "А мне так нравится, катитесь с вашим церковным преданием и канонами". Если Вам и Вам подобным трудно подняться до высоты церковного искусства, не правильней ли признать это и работать над собой, а не приспосабливать Церковь и ее это самое искусство под свои примитивные предпочтения? Простите за резкость, но согласитесь в глубине души.

19. a2k : Ответ на 10., иеромонах Арсений:
2017-02-13 в 10:18

Вы очень доверяете своим чувствам и пока не научитесь обратному - не доверять себе, но пытаться следовать Преданию Церкви - полемика безполезна

Совершенно справедливо. И еще, на мой взгляд, полная чушь - утверждать, что знаменный роспев только для покаянных чувств. Что ж, у нас до появления партеса праздники не служили? Глупость какая-то и непонимание того, что радость духовная и чувственная (с диким ором толпы, заглушающим Пасхальный канон) - две большие разницы. Или нам надо уподобиться арабам, скачущим на богослужении друг у друга на плечах? Тут уж сложновато будет знаменный роспев исполнять. А слово Святейшего - это что, истина в последней инстанции, как у Папы Римского? Если это слово - вопреки многочисленным высказываниям святых отцов, - нам за кем следовать? Начальнику угождать или Богу? Думайте, что говорите. И что это за "лучшие образцы знаменного распева"? Кто это определил, какие образцы лучшие, а какие - нет? Святейший - эксперт в области знаменного роспева? Мастер-роспевщик? Что за бред - оценивать высокое церковное искусство, освященное многовековой традицией, со своей "убогой колокольни"? Что Вы, конкретно, знаете и понимаете в древнерусском пении, чтобы вот так безцеремонно и абсолютно безграмотно о нем судить?

18. a2k : Ответ на 6., Роза0239:
2017-02-13 в 09:49

Итак, ангельское пение в данном случае многоголосное. И это знакомый нам 8 глас! И этим самым тропарём наша Церковь прославляет святителя Игнатия! (Только вместо слов "новый Златоусте"- "Игнатие богомудре").От себя добавлю, что партес в узком смысле- как композиторские сочинения на произвольные мотивы- не принимаю, т.к. он мешает молиться. Но партес в широком смысле- 4-хголосный обиход, наше чудное осмогласие на 4 голоса- не мешает молитве и не рассеивает мысль, а умиляет и смягчает сердце. Знаменное же одноголосие лично меня рассеивает, потому что ум не может долго следить за тем, чему не сочувствует сердце- получается, что ни уму, ни сердцу. ... отдельные песнопения знаменного распева, как в обработке, так и в одноголосном варианте, музыкальный смысл которых мне доступен, безусловно обогащают богослужение. Знаменный распев хорош для покаянных песнопений, для будней Великого Поста, а для торжественных служб, праздников больше подходит многогласие, которое и употребили ангелы для торжественного прославления свт. Игнатия.

Ваш комментарий напомнил мне доклад неких "ученых", слышанный мною однажды на одном московском приходе. Вполне приличные с виду и солидные люди утверждали в нем, что Адам и Ева общались в раю (!) на церковнославянском языке. Подумайте сами, прежде чем приводить свидетельства экзальтированной дамочки: у кого ангелы учились малому киевскому роспеву в московском его варианте? Этот роспев - от силы продукт XVI в. А до этого бедные ангелы вынуждены были читком, что ли, по-вашему, довольствоваться? Святые люди, действительно слышавшие ангельское пение, что-то не высказывались о том, как прекрасен в ангельском исполнении читок.

17. a2k : Ответ на 5., М.Яблоков:
2017-02-13 в 09:25

Вполне естественно предполагать появление раннего русского многоголосия в связи с явлением многогласия. Иногда и сейчас можно встретить такую ситуацию, когда в центральном приделе храма священник произносит проповедь, в правом приделе в этот момент поют молебен, а в левом служат панихиду или отпевание. Из-за подобной сумятицы вполне нормально могут восприниматься сплошные слуховые диссонансы, присущие строчному пению. Это гипотеза, но вполне оправданная. Попробуйте опровергнуть.

16. Victor Yashyn : Re: «Яко Царь всея земли Бог, пойте разумно...»
2013-03-29 в 02:06

Дорогая Роза))! Во первых многие регенты модернизаторы перекрутили на свой лад эту отговорку. А Вот оригинально из уст автора иследователя знаменного пения протоиерея Б. Николаева она звучит так: "чтобы разумно петь Знаменное
надо жить Знаменно"
Автор акцентирует внимание на том что фразу жить Знаменно следует
понимать как необходимость соблюдения праведного чина во всей жизни в том числе
и в церковном пении (Николаев Б
Толковая грамматика знаменного пения
Псков, 1995).

Во вторых позвольте пошутить! Если же не стремится к преобразованию нашей жизни по знаменному чину то, тот кто хочет петь партесом, должен исповедовать взгляды Вольтера и по возможности записаться в одну из Масонских лож:) А хористу можна на Символе Веры и покурить выйти))) а чего напрягаться!

В третьих - Вот Причаститься вы не боитесь = это просто для Вас, no problem, а петь знаменно - "не та высота духовная, не выдержу, одна лишь душевность у меня", как вы оправдываете себя, да и многие. Так что же все таки духовно выше, аскетичнее, молитвенней мистичней, строже, ДУХОВНО-ОТВЕТСТВЕННЕЕ - Пение церковное или Таинство Причащения?
Кроме того, Не знаю как Вам, а мне страшно подходить к Чаше с ветряной головой после так наз. запричастного "концерта" и концертного "Покаяния" от Веделя.

Ну и на последок, если вы чтите старца Иоанна Крестьянкина, то приймите от него в дар пение хора именно ДРЕВНЕЙ певческой традиции И. Дамаскина, на создание которого он и благословил Ирину Болдышеву, регента этой уже не хора а целой певческой детской школы, широко известной в России и на Балканах. Детки не сxимонахи, не аскеты - они просто искренне и чисто молитву творят. Вот и все!!! Жалко правда, что их "архаизация" уже никому не нужна, уже не в моде нынче официально!!! Но их пение лучший аргумент во всей этой дискусии! Спокойной ночи

15. Роза0239 : Дополнение.
2013-03-28 в 22:48

"Чтобы петь знаменно- нужно жить знаменно"- а ведь эта мысль и в письме Иоанна Крестьянкина (Ко всему человека надо подготовить. И главная подготовка – духовная). Вот это-то и есть искусственное применение знаменного пения- когда его предлагают человеку, внутренне не подготовленному (вроде меня- душевного человека, не принимающего того, что от Духа Божия, по замечанию о. Арсения), высокодуховные люди вроде вас- аскеты и подвижники умной молитвы.

14. Роза0239 : Ответ на 13, Victor Yashyn:
2013-03-28 в 22:18

Ю.Ю. Сергеев "Чувствовать дух церковного пения": святитель Филарет (Дроздов) о церковном пении: Митрополит Филарет не отрицал искусства сочинителей, но требовал, чтобы оно подчинялось церковности, а не господствовало над нею... Приведем в этой связи один факт, подтверждающий сказанное. Указом Св. Синода, от 12 июля 1852 года за №93, митрополиту предложено было рассмотреть рукопись "О церковном пении в России" графа Д.Н.Толстого и представить о ней свое мнение. Разбирая в представленном донесении по сему предмету различные положения автора рукописи, святитель становился почти защитником гармонизаций церковных мелодий, при условии тщательной и продуманной их обработки для хора. В донесении митрополита сказанно следующее: "На стр. 47 сочинитель говорит почти решительно, что древнее церковное пение не может быть приведено в размер и ритм. Нельзя признать сие вполне справедливым. Например, ирмосы Великого канона, переложенные Бортнянским, имеют ритм или текст, и сохраняют дух древнего церковного пения; гармония в них не только благоприятствует слышанию и разумению слов, но и чувству умиления. Они удовлетворяют любителям древнего церковного пения и народному чувству. Когда их поют на первой неделе Великого поста, в кафедральной церкви Чудова монастыря, она бывает исполнена народом, как в великие праздники. Удивительно, что сочинитель (в данном случае граф Толстой - Ю.С.) отрицает даже возможность размера. Пусть он посмотрит на Синодальные издания древнего церковного пения: он увидит такты, полтакты, четверти. Что же это, как не размер? Разница только та, что в новом партесном пении считают меру более по тактам, а в древнем церковном ее надо считать более по четвертям.
Таким образом, достоинство переложения, по мнению святителя Филарета, должно заключаться в том, чтобы искусственная гармония не закрывала собой основной церковной мелодии и тем благоприятствовала слышанию и разумению слов. При этом преосвященный поверяет свое мнение мнением и отношением народа: "Произведение Бортнянского, - говорит он, - удовлетворяет любителям древнего церковного пения и народному чувству"...
(Свт. Филарет): «По моему же мнению, как назначение церковного пения есть то, чтобы возбуждать и сохранять благочестивое чувство православного народа при Богослужении церковном, и для того поддерживать назидательные впечатления уже привычные, то четвероголосное переложение тогда вполне достигает своего назначения, когда в нем привычный напев древней церковной нотной книги удобно узнает и чувствует не только сведущий в правилах гармонии, но всякий клирик, монах и мирянин, которого ухо способно различать один напев от другого и согласное пение от гармонии».
Письмо архимандрита Иоанна Крестьянкина послушнику Соловецкого монастыря в связи с освоением в обители одноголосного Соловецкого обихода и знаменного ирмология: «Дорогой о Господе послушник Н.! Получил твое письмо. Распев-то знаменный хорош, да мы-то плохи. Если нет мира при вашем пении, у людей – зло, у Вас – тщеславие, то это дело явно не по Богу делается. Значит, не время переходить на древний распев. Да надо еще сообразовываться с возможностями певчих. Так что иди-ка пока средним путем – начни учить музыкальной грамоте своих певчих, но на том, что ближе их восприятию. Ко всему человека надо подготовить. И главная подготовка – духовная. Храни, укрепи и помоги тебе Господь!»
Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II к клиру, приходским советам храмов Москвы, наместникам и настоятельницам ставропигиальных монастырей на Епархиальном собрании 5 декабря 2006 года. М., 2007. : “Неправильно было бы противопоставлять друг другу одноголосное и многоголосное пение. Певческая традиция Троице-Сергиевой Лавры наглядно показывает гармонию такого сосуществования. Церковь - это единство во Христе, которое не только не уничтожает, но возвышает личность и индивидуальность человека. Каждый пришедший в храм должен иметь возможность выбрать то, что отвечает его глубоким внутренним потребностям, в чем находит себя его душа, в чем он находит для себя Бога.”
Поместный Российский Собор 1917-18 гг. Об упорядочении церковного пения:
3. Установившиеся общецерковные распевы, как-то: большой, малый и сокращенный знаменные, большой и сокращенный киевский и греческий признаются ценными и потому настоятельно рекомендуются для употребления на церковном клиросе. Те же распевы, которые обезличены различными редакциями, как, например, "придворный", считаются нежелательными для клироса и подлежащими постепенному упразднению.
5. Осмогласные напевы могут исполняться за церковными службами как одноголосно, так и хором: в двух-, трех- и более голосных изложениях.
6. Для хорового исполнения осмогласных распевов Отдел считает наиболее приличествующим такое изложение их, в котором сохраняется неизменяемой основная мелодия распева, соблюдаются все законы осмогласия и обрисовываются наличные черты национального церковнопесенного искусства.
7. Отдел допускает также обработку существующих церковных напевов и составление последних по законам осмогласия и с более свободным применением музыкально-технических средств.

Да, святые отцы говорят о преимуществе знаменного распева для богослужения, но сами же Вы говорите, что практика его исполнения утрачена, и в интерпретации современных исполнителей он совершенно не производит на людей того впечатления, которое производил на святых отцов. Видимо, не распев тому виной, что отбиваются от ваших услуг священники и регент архиерейского хора, а «неумелое применение «древлеправославной» практики». Вы предлагаете лишь следовать вашей версии знаменного распева. А чем Ваши измышления и догадки о знаменном пении лучше традиционного многоголосного пения? Я смотрела видеозапись богослужения, где все песнопения исполнялись знаменным распевом (DVD «Полиелей святителю Иову, знаменное пение»). Там ясно просматриваются скучающие лица прихожан, теряющих смысл песнопения из-за его длительности, и обреченные лица священнослужителей, вынужденных сие терпеть вопреки своему вкусу.
Если у людей (священнослужителей, прихожан) такая практика вызывает отторжение, то, значит, не пришло время её вводить. (архим. Иоанн Крестьянкин). Многоголосное же хоровое пение всеми любимо и понятно (подразумеваю не произвольный авторский партес, а повсеместно употребляемое пение в стиле «кант»- см. http://www.pravoslav...re/garmonization.htm).
Знаменный распев- не единственно возможный и отвечающий потребностям богослужебния стиль пения. Если Вас в этом не убедили ни святейшие Патриархи Кирилл и Алексий II, ни члены Поместного Российского Собора 1917-18 гг.(многие из которых впоследствии стали новомучениками и исповедниками), ни свт. Филарет Московский, ни практика преп. Лаврентия Черниговского и св. прав. Алексия (Мечева), ни сами ангелы (воспевшие тропарь святителю Игнатию на 8 глас «партесно»), то куда уж мне, грешной. Потому продолжать полемику считаю бессмысленным. Вопрос с моей стороны закрыт.

13. Victor Yashyn : Ответ на 12., Роза0239:
2013-03-28 в 02:03

І) Хотел бы заметить, что мне не известно ни одного ДОКУМЕНТАЛЬНО - зафиксированого ЛИЧНОГО позитивного высказывания, мнения из уст святого или святых последних трех столетий в поддержку современной про-западной традиции церковного пения, или хотя бы признания ее равенства с каноническим древним пением Руси и других поместных церквей. Наоборот - начиная от патриарха Гермогена и заканчивая современным старцем афонским Паисием мы слышим НЕПРЕСТАННУЮ КРИТИКУ западной партесной традиции из-за ее сомнительной нецерковно страстной природы. Начиная от святого мученика патр. Гермогена и до времен святых, епископов и патриархов XX столетия мы слышали призыв востанавить утерянное, забытое в угоду западным новшествам. Вам привести весь список критических цытат в хронологическом порядке? Или все, что говорили святые наши наставники - "второстепенная вещь"?
ІІ)
"...и пресекается "гонение" со стороны Ваших сторонников" - а вот эта фраза наших ребят немного расмешила. Вы немного путаете стороны "гонителей" и "прогоняемых". Будем честными - 90 процентов службы нашей церкви от города Львова до Владивостока сами знаете в какой традиции поеться!!. Исключения являют деревенские приходы и некоторые монастыри. Любимая отговорка нашого регента архиерейского хора "что бы петь знаменно нужно жить знаменно" - и нетолько нашего но и многих городов и приходов церкви. "Затяните службу, народ не поймет, скучно и вообще мы не монастырь" - отбиваються уже священники от наших просьб спеть безоплатно Литургию в древних традициях (мы все поем в разных оплачиваемых партесных хорах) А еще нашим молодым ребятам старшие хористы воспитанные на наследии Бортнянского любят ставить диагноз: "Валаам - ничего пройдет"
Ну что ж, теперь в руках власть-клиросо- придержащих есть мощный аргумент "долой архаизацию, не слыхали?, патриарх так говорил".
Поверте о крайностях модернизиции из уст тогоже Патриарха никто и не заикнется. Как пели оперные арии, так и далее будут петь!!!

12. Роза0239 : Ответ на 11, Victor Yashyn:
2013-03-27 в 23:53

Святитель Игнатий- противник гармонизации знаменного, но не других одноголосных распевов (греческого
, киевского, болгарского). С критикой святителем Игнатием сочинений Бортнянского и современных ему композиторов я совершенно согласна, как ранее и писала об этом. Произвольные духовно-музыкальные сочинения современников святителя и позднейших и современных композиторов- это партес в узком смысле, который мешает молитве, который я отвергаю и ушла из-за него с клироса храма, где им злоупотребляли. Но неудачные гармонизации одноголосных распевов современниками свт. Игнатия не должны выбрасывать из богослужебной практики сам метод хорового многоголосного пения, который сам святитель назвал благолепным в письме к Львову.
Многоголосное хоровое пение при богослужении использовал наш современник, регент, великий угодник Божий преп. Лаврентий Черниговский, как это видно из его жизнеописания (там упоминаются названия отдельных партий). Там же упоминается, что он всегда интересовался как пели в церкви (когда сам не мог уже посещать богослужения), и если ему говорили, что "пели и плакали"- оставался доволен. Такое же пение было в храме, где служил св. прав. Алексий (Мечев), причём он запрещал концерты, и, по словам его духовной дочери-регента хора, пение было "самое простое", но строгое и молитвенное (несмотря на многоголосие). Из этих примеров видно, что многоголосное хоровое пение не может помешать молитве, но помогает ей, если используются скромные и целомудренные гармонии, если поющие молятся словами церковного песнопения.
Я не противница знаменного распева, но только соглашаюсь со Святейшим Патриархом, что это не единственно возможный стиль пения.
Главная цель пения- помочь молитве. Хочу сказать, что не только и не столько тот или иной распев или метод пения помогает или мешает молитве, сколько душевное состояние поющего. Голос- великий предатель и через оттенки интонации он совершенно ясно передаёт страсти или добродетели поющего. Поэтому никогда не будет достигать своей цели пение человека, осуждающего ближних, тщеславного, гордого и т.п., независимо от того поёт ли он знаменный распев или участвует в многоголосном хоре. Певчий должен быть благочестивым православным христианином, старающимся жить по заповедям Евангелия- тогда только его пение будет вызывать умиление предстоящих, помогать их молитве. (Цитата свт. Игнатия: Когда усвоится таланту евангельский характер, - а это сначала сопряжено с трудом и внутреннею борьбою, - тогда художник озаряется вдохновением свыше, тогда только он может говорить свято, петь свято, живописать свято). Имеющие негативное впечатление от современного многоголосного пения, возможно, именно по этой причине получили его.
Ответ на II) 1. Если, как Вы говорите, практика исполнения знаменного распева утрачена, Вы ищете- и ошибаетесь, то Святейший прав, говоря о неумелом применении «древлеправославной» практики. Видимо, он имеет свои наблюдения по этому поводу.
2. Когда училась в Санкт-Петербурге- слышала знаменное пение на подворьях Валаамского монастыря, Оптиной Пустыни, в храме св. вмч. Пантелеимона на Ручье. Думаю, что знающие могут добавить многие другие примеры.
3.Ошибаетесь- используется и знаменный распев, и многоголосное хоровое пение, и византийское пение с исоном.
4. Архаизацию Святейший Патриарх определил как искусственное, порой и неумелое применение «древлеправославной» практики за пределами единоверческих храмов или придание знаменному распеву значения якобы единственного подлинно церковного певческого стиля. Этим не исключается употребление знаменного распева на богослужении, но даётся стимул к совершенствованию исполнителей знаменного распева(чем Вы и занимаетесь) и пресекается "гонение" со стороны Ваших сторонников на другие стили церковного пения.
5. Как в п.4 сказано, продолжать совершенствование испонительского мастерства, применяя его и на богослужении. Искусственное применение «древлеправославной» практики - думаю, что неуместное. Например, грустно, когда на Воздвижении Честнаго Животворящего Креста Господня, вместо умилительных многоголосных монастырских подобнов "Радуйся, Живоносный Кресте", "О, Преславнаго Чудесе" используется невыразительная одноголосная знаменная мелодия (это реальный случай и моё впечатление о слышанном пении).
Кстати, в статье А. Пенчука "Очерк истории русского церковного пения" нашла мнение единомышленника- современника Патриарха Никона. Цитирую: " Диакон Иоанникий со всею возможною обстоятельностью доказывал, что не только новое пение не ересь, но и вся вообще музыка не от диавола, а от Бога. "Не дивися сему,- говорит он,-аще кто похваляет ветхое по обыкновению, а новоисправленное похуляет по неведению, понеже не искусився во учении мусикийском и книжном: искусивыйся бо весть, не искусивыйся не весть. Мусикия церковь красну творит, божественные словеса благим согласием украшает, сердце возвеселяет, в души радость в пении святых устрояет. Неведый безумие глаголет, яко се есть мусикия, а се несть. Аз же всякое пение нарицаю мусикою, паче же ангельское, иже есть неизреченно, и то бо мусика небесная нарицается. Се бо ин, яко юрод сый глаголет: ино есть знамение русское, еже глаголется кулизма, ино мусикийское. Сей воистину буй сый и буее вещает.""
Отцу Арсению: прощаю и благодарю за нравоучение. Мы высказываем своё мнение о пении, потому что любим богослужение нашей Церкви и хотим, чтобы наше пение было угодно Богу- и это нас объединяет. Главное, чтобы в душа поющего не разногласила с устами (свт. Игнатий), а стиль пения- второстепенная вещь.

11. Victor Yashyn : Ответ на 6., Роза0239:
2013-03-27 в 15:07

По поводу размышлений Розы, как историк хотел внести несколько уточняющих фактов
І) Свт. Игнатий Брянчанинов и композитор кн. Львов
Настоятелем Троице-Сергиевой Приморской пустыни святой Игнатий был с 1834 по 1857. Приблизительно в этот отрезок времени и произошла его переписка с композитором А. Львовым и также внесение его переложений. Но вот работа святителя "Понятие о ереси и расколе", фрагменты которой были приведены в статье иеромонаха Арсения, была написана намного позже. "Понятие о ереси и расколе", где святитель высказывает критические замечания по поводу западного «итальянского пеня» и неадекватных попытках гармонизации знаменных песнопений входит в "Полное собрание творений. Том 4. Приложение", который был опубликован в 1867 году. А если так, то мы видим постепенное переосмысление Брянчаниновым сего вопроса, иначе святителя следует обвинить в двуликости или шизофрении. Нужно помнить, что святые также имеют историю совершенствования своих взглядов и преображения души.
ІІ) По поводу заявления патриарха как староста молодежного ансамбля древней традиции церковного пения и сын церкви хотел бы задать несколько встречных вопросов:
1. «неумелом применении «древлеправославной» практики» - в каких регентских училищах или консерваториях готовят специалистов этого направления? Редкие исключения есть, а так – мы слепые котята, сами ищем, сами пробуем, сами ошибаемся = опытных наставников ведь нету.
2. «Лучшие образцы этого распева несомненно принадлежат к сокровищнице церковного искусства», - во многих ли храмах РПЦ можно услышать это сокровище, куда же его спрятали?, где можно перенять опыт сей молитвы и пения?
3. «Однако Церковь знает и другие стили пения, прочно вошедшие в ее литургическую практику». – кажется, что в Литургическую практику всей нашей церкви в основном вошел единственный лишь стиль западного гармонизированного пения в отличии от других поместных церквей, или я снова ошибаюсь?
4. «Наша задача заключается в том, чтобы сохранять и развивать все лучшее в нашей многовековой, многообразной церковно-певческой традиции» . – от какого века (столетия) певческой церковной истории нужно развивать и сохранять все лучшее, что бы это не было «архаизацией» - с XII или XVI или XIX столетия? И как именно развивать - (вне Литургии что бы не было искусственно; на спевках для своих (так наз. «квартирники»; или для записей дисков для продажи?
5. Что мне сказать ребятам, которые за 11 лет существования ансамбля испытали радость пения молитвы древней традиции (знаменной, болгарской, греческой, карпато-русской, грузинской) – что это все искусственно и «за пределами единоверческих храмов» не стоит сего делать? Спевки прекратить и разойтись по домам?

А то, что именно к такому пению в нашей церкви тянется молодежь, то есть будущее церкви – это вам подтвердит известный регент А. Гринденко, («Самое интересное, что к знаменному пению тянется прежде всего молодёжь, - не пожилые люди, уж извините, - потому что в храме молодёжь хочет видеть другой мир» http://www.drevglas.ru/doc2.html).
И наш ансамбль как раз и подтверждает такую статистику (от 17 до 32 лет) и даже не в глубинке России, а во круженном националистами западно-украинском городе Львове.

Так что дискуссия по этому поводу должна иметь место, не прекращаться, и быть на том же уровне что и широко обсуждаемые проблемы чипизации, ИНН, ювенальной юстиции и так дал. Ведь это поиск и труды для совершенствования молитвы, а молитва и есть наше главное оружие против всех искушений века сего!

По кончине свт. Игнатия (Брянчанинова) его племянница А.В. Жандр трижды в ночное время слышала ангельское пение, которым ангелы чествовали почившего святителя. Вот его описание: "Вечером того же дня (19 мая) я легла в постель: сна не было. Около полуночи, в полной тишине ночи, откуда-то издалека донеслись до слуха моего звуки дивной гармонии тысячи голосов. Все ближе и ближе становились звуки: начали отделяться ноты церковного пения ясно, наконец стали отчетливо звучать слова… И так полно было гармонии это пение, что невольно приковывалось к нему все внимание, вся жизнь… Мерно гудели густые басы, как гудит в Пасхальную ночь звон всех московских колоколов. И плавно сливался этот гул с мягкими, бархатными тенорами, с серебром рассыпавшимися альтами, и весь хор казался одним голосом - столько было в нем гармонии! И все яснее и яснее выделялись слова. Я отчетливо расслышала: «Архиереев Богодухновенное украшение, монашествующих славо и похвало». И вместе с тем для самой меня необъяснимым извещением, без слов, но совершенно ясно и понятно, сказалось внутреннему существу моему, что этим пением встречали епископа Игнатия в мире небесных духов. Невольный страх объял меня, и к тому же пришло на память, что Владыка учил не внимать подобным видениям и слышаниям, чтобы не подвергнуться прелести. Усиленно старалась я не слышать и не слушать, заключая все внимание в слова молитвы Иисусовой, но пение все продолжалось помимо меня, так что мне пришла мысль, не поют ли где на самом деле в окрестностях. Я встала с постели, подошла к окну, отворила его: все было тихо, на востоке занималась заря.Утром проснувшись, к удивлению моему я припомнила не только напев, слышанный мною ночью, но и самые слова. Целый день, несмотря на множество случившихся житейских занятий, я находилась под необычайным впечатлением слышанного. Отрывочно, непоследовательно припоминались слова, хотя общая их связь ускользала от памяти. Вечером я была у всенощной: то была суббота - канун воскресения шестой недели по Пасхе: пели Пасхальный канон. Но ни эти песнопения, ни стройный хор Чудовских певчих не напоминали мне слышанного накануне: никакого сравнения не провести между тем и другим. Возвратившись домой, утомленная, усталая, я легла спать. Но сна опять не было, и лишь только что начал стихать городской шум, около полуночи, слуха моего снова коснулись знакомые звуки, только на этот раз они были ближе, четче, и слова врезывались в память мою с удивительной последовательностию. Медленно и звучно пел невидимый хор: «Православия поборниче, покаяния и молитвы делателю и учителю изрядный, архиереев Богодухновенное украшение, монашествующих славо и похвало: писаньми твоими вся ны уцеломудрил еси. Цевнице духовная, новый Златоусте: моли Слова Христа Бога, Его же носил еси в сердце твоем, - даровати нам прежде конца покаяние!» На этот раз, несмотря на то, что я усиленно творила молитву Иисусову, пение не рассеивало внимания, а еще как-то неизъяснимым образом и моя сердечная молитва сливалась в общую гармонию слышанного песнопения, и сердце живо ощущало и знало, что то была торжественная песнь, которой небожители радостно приветствовали преставльшегося от земли к небесным земного и небесного человека, епископа Игнатия. На третью ночь, с 21-го на 22 мая, повторилось тоже самое, при тех же самых ощущениях. Это троекратное повторение утвердило веру и не оставило никакого смущения, запечатлело в памяти и слова «тропаря», и тот напев, на который его пели, как бы давно знакомую молитву. Напев был сходен с напевом кондаков в акафистах. После мне сказывали, что это осьмый глас, когда я показала голосом, какой слышала напев». Итак, ангельское пение в данном случае многоголосное. И это знакомый нам 8 глас! И этим самым тропарём наша Церковь прославляет святителя Игнатия! (Только вместо слов "новый Златоусте"- "Игнатие богомудре").От себя добавлю, что партес в узком смысле- как композиторские сочинения на произвольные мотивы- не принимаю, т.к. он мешает молиться. Но партес в широком смысле- 4-хголосный обиход, наше чудное осмогласие на 4 голоса- не мешает молитве и не рассеивает мысль, а умиляет и смягчает сердце. Знаменное же одноголосие лично меня рассеивает, потому что ум не может долго следить за тем, чему не сочувствует сердце- получается, что ни уму, ни сердцу. В подтверждение своему опыту приведу слова свт. Василия Великого: "Поелику Дух Святой знал, что трудно вести род человеческий к добродетели, что по склонности к удовольствию мы не радеем о правом пути, то (что делает?) к учениям примешивает приятность сладкопения, чтобы вместе с усладительным и благозвучным для слуха принимали мы неприметным образом и то, что есть полезного в слове." Но отдельные песнопения знаменного распева, как в обработке, так и в одноголосном варианте, музыкальный смысл которых мне доступен, безусловно обогащают богослужение. Знаменный распев хорош для покаянных песнопений, для будней Великого Поста, а для торжественных служб, праздников больше подходит многогласие, которое и употребили ангелы для торжественного прославления свт. Игнатия.

10. иеромонах Арсений : Ответ на 9., Роза0239:
2013-03-27 в 11:23

Дорогая Роза, конечно я не буду спорить со Святейшим Патриархом. Его Святейшество предупреждает нас от ригоризма и крайностей. И у меня, грешного, есть такая попытка в конце статьи. И с Вами не буду - Вы очень доверяете своим чувствам и пока не научитесь обратному - не доверять себе, но пытаться следовать Преданию Церкви - полемика безполезна, потому что: "«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем [надобно] судить духовно» (1Кор. 2, 14). Простите за нравоучение. Простите.

9. Роза0239 : Святейший Патриарх Кирилл и свт. Игнатий о пении.
2013-03-27 в 01:04

Из доклада Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2 февраля 2013 года:
"Центром, жизни Церкви является богослужение. Поэтому неприемлемыми представляются отдельные попытки как архаизации, так и модернизации богослужебной традиции. Первое подчас выражается в искусственном, а порой и неумелом применении «древлеправославной» практики за пределами единоверческих храмов или в придании знаменному распеву значения якобы единственного подлинно церковного певческого стиля. Лучшие образцы этого распева несомненно принадлежат к сокровищнице церковного искусства, однако Церковь знает и другие стили пения, прочно вошедшие в ее литургическую практику. Наша задача заключается в том, чтобы сохранять и развивать все лучшее в нашей многовековой, многообразной церковно-певческой традиции. Наблюдается и крайность, противоположная упомянутой, состоящая в стремлении насыщать службу скорее концертными, нежели церковными песнопениями, произвольно сокращать и упрощать богослужение, самочинно и неграмотно редактируя богослужебные тексты."
Думаю, что Вы не будете спорить с Патриархом.
Из собрания сочинений свт. Игнатия: "Большую помощь в формировании хора оказывал Архимандриту Михаил Васильевич Чихачев, отлично знавший церковное пение и музыку и сам обладавший великолепным голосом - басом октавой. Тем не менее оба они понимали, что без сведущего учителя пения обойтись нельзя. Сам Промысл Божий, продолжает П. П. Яковлев в Летописи, «послал обители такого наставника пения, какого только пожелать можно. Это был отец протоиерей Петр Иванович Турчанинов. Проживая с 1835 по 1841 год в соседней Стрельне, наш знаменитый церковный композитор взял на себя, по просьбе О. Игнатия, труд обучения церковному пению сформированный О. настоятелем церковный хор и с этой целию написал для него, между прочим, несколько лучших своих музыкальных произведений. Таковы, например: Слава и ныне, Херувимская, два нумера Милость мира, Достойно есть, Отче наш, Хвалите Господа с небес, Да исправится молитва моя, Благословлю Господа, Воскресни Боже и Ангел вопияше, помещенные в 1 книге полного собрания духовно-музыкальных его произведений.
Письмо свт. Игнатия директору Придворной певческой капеллы Алексею Федоровичу Львову: «Милостивый Государь! Алексей Федорович! Примите мою сердечную признательность за доставленные Ваши книги переложений Ваших: опыт в присутствии Вашем и дальнейшие опыты доказали, что изучение их вполне удобно, как дающее правильный ход каждому голосу по напеву уже известному. Братия мои вполне поняли это, и с усердием принимаются за труд, очевидная цель которого - дать всему вообще Богослужению должную правильность и гармонию, и тем умножить благолепие оного. Всегда был ощутителен недостаток, который Вы ныне так удовлетворительно восполнили! По церковным обиходам всем голосам предлежала одна и та же нота: делать необходимые для гармонии отступления предоставлялось на произвол каждого поющего, и каждый делал сообразно способности и познаниям своим - иной хорош, иной худ. Последнее, по недостатку знаний и вкуса, случалось гораздо чаще первого. Теперь для каждого голоса указан верный путь! Это услуга, всю цену которой, всю важность могут понять особливо в монастырях, где Богослужение отправляется с преимущественным тщанием. Не мудрено ли, что я и все мое братство преисполнены признательности за труд, совершенный Вашим Превосходительством.
Призывая на Вас благословение Неба, с чувствами совершенного почтения и преданности имею честь быть
Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
Архимандрит Игнатий. 1849, ноября 35 дня"
Архимандрит Игнатий обратился 23 января 1851 г. с форменным представлением к Митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Никанору: «В вверенной управлению моему Сергиевой Пустыни с давнего времени введено придворное пение, заключающееся прежде в Литургии и некоторых сочинениях Бортнянского. Впоследствии это пение обогащено многими переложениями с церковной простой ноты, каковые переложения, сообразно вкусу посещающей Сергиеву Пустыню публики, по возможности разучивались и употреблялись хором иночествующих. При таковом развитии пения нужда в регенте, основательно знающем свое дело, сделалась крайне ощутительною. Его Превосходительство, директор Придворной Певческой Капеллы Алексей Федорович Львов, по усердию своему к Святой Обители, много способствующий мне в устроении благолепного пения, вполне разделяет сие мое мнение, убедившись в справедливости его при личном присутствии своем на спевке крылосных Сергиевой Пустыни...»"
В одном из писем свт. Игнатий упоминает, что в Николо-Бабаевском монастыре в будние дни на богослужении употреблялся знаменный распев, а в воскресенья и праздники- придворный (т.е. партес).
Из писем свт. Игнатия видно, что он признавал и приветствовал гармонизации одноголосных напевов и, будучи настоятелем Троице-Сергиевой Пустыни не вводил в ней единственно знаменного распева. Другое дело- что сам знаменный распев, по его мнению, не должен подвергаться гармонизации и изменению, а оставаться неприкосновенным.
С практической точки зрения скажу, что я присутствовала на богослужении, где мужские и женские голоса исполняли знаменный распев в октаву. Некоторые песнопения пелись вместе с хором всем народом. Так вот: я не могла подпевать ни женщинам (высоко- у меня альт), ни мужчинам (низко). Ведь не просто так Господь дал одному человеку бас, другому тенор, женщинам- высокие голоса, мужчинам- более низкие. Так что при пении "едиными усты" (всем народом) у людей с недостаточно развитыми голосами (типа меня) возникают затруднения, которые можно решить, разделив людей на партии. Само существование возможности гармонизации- т.е., то что повторяющиеся 7 нот (священное число) при сочетании могут давать аккорды и интервалы дивной красоты- это, конечно не случайность, а закон, созданный Господом и среди прочих законов Божиих (законов "природы") открытый человеком. Так почему же этот дивный закон гармонии не может быть использован для прославления его Создавшего? (Вот ангелы- используют.) Только, как пишет святой Климент Александрийский, гармонии нужно употреблять скромные и целомудренные.
И ещё такая мысль. Знаменный распев- это покаяние, плач о грехах, а в грядущем нескончаемом веке будет ликование, "празднующих глас непрестанный". Будет ли там место знаменному распеву?- затрудняюсь ответить.

8. иеромонах Арсений : Святитель Васили Великий о церковном пении:сссс
2013-03-26 в 10:07

"Поелику Дух Святой знал, что трудно вести род человеческий к добродетели, что по склонности к удовольствию мы не радеем о правом пути, то (что делает?) к учениям примешивает приятность сладкопения, чтобы вместе с усладительным и благозвучным для слуха принимали мы неприметным образом и то, что есть полезного в слове."

Слова свт. Василия Великого, приведенные выше подразумевают то же одноголосное пение Церкви, о котором он высказался и здесь: "«Песнь есть стройное и гармоническое звучание одного (!) голоса без участия инструмента...» (свт. Василий Великий, Беседа на 21 псалом).

7. иеромонах Арсений : Святитель Игнатий (Брянчанинов) о знаменном пении
2013-03-26 в 01:28

Знаменный напев подобен старинной иконе. От внимания ему овладевает сердцем то же чувство, какое и от пристального зрения на старинную икону, написанную каким-либо святым мужем. Чувство глубокого благочестия, которым проникнут напев, приводит душу к благоговению и умилению. Недостаток искусства – очевиден, но он исчезает пред духовным достоинствам. Христианин, проводящий жизнь в страданиях, борющийся непрестанно с различными трудностями жизни, услыша знаменный напев, тотчас находит в нём гармонию со своим душевным состоянием. Этой гармонии он уже не находит в нынешнем пении Православной Церкви...

Знаменный напев написан так, чтоб петь одну ноту (в унисон), а не по началам (партес), сколько бы певцов ни пели её, начиная с одного певца. Этот напев должен оставаться не прикосновенным: переложение его есть непременно искажение его. Такой вывод необходим по начальной причине: он оправдывается и самим опытом. Несмотря на правильность переложения, канон Пасхи утратил свой характер торжественной радости и получил характер печальный: это уже не восторг, произведённый воскресением всего рода человеческого во Христе, это плач надгробный....

Знаменный напев должен оставаться неприкосновенным: неудачное переложение его знатоками музыки доказало эту истину. От всякого переложения характер его должен исказиться. Старинную икону не должно покрывать новыми красками, оставляя не прикосновенным её рисунок: это было бы искажением её. Никакой благоразумный человек, знающий отлично иностранные языки, не решится на перевод с них математической книги, не зная математики. Отчего же не придерживаться того же благоразумия относительно церковного пения тем знатокам музыки, которые чужды благодатного духа церковного, даруемого Богом за глубоко благочестивую жизнь. Таково суждение не какого-либо частного человека, таково суждение Православной Церкви. Святой Дух возвестил, что песнь Господня не может быть воспета «на земли чуждей» (Пс. 136, 4)...
Свт. Игнатий (Брянчанинов) "Понятие о ереси и расколе"

6. Роза0239 : Ангельское пение
2013-03-25 в 22:41

По кончине свт. Игнатия (Брянчанинова) его племянница А.В. Жандр трижды в ночное время слышала ангельское пение, которым ангелы чествовали почившего святителя. Вот его описание: "Вечером того же дня (19 мая) я легла в постель: сна не было. Около полуночи, в полной тишине ночи, откуда-то издалека донеслись до слуха моего звуки дивной гармонии тысячи голосов. Все ближе и ближе становились звуки: начали отделяться ноты церковного пения ясно, наконец стали отчетливо звучать слова… И так полно было гармонии это пение, что невольно приковывалось к нему все внимание, вся жизнь… Мерно гудели густые басы, как гудит в Пасхальную ночь звон всех московских колоколов. И плавно сливался этот гул с мягкими, бархатными тенорами, с серебром рассыпавшимися альтами, и весь хор казался одним голосом - столько было в нем гармонии! И все яснее и яснее выделялись слова. Я отчетливо расслышала: «Архиереев Богодухновенное украшение, монашествующих славо и похвало». И вместе с тем для самой меня необъяснимым извещением, без слов, но совершенно ясно и понятно, сказалось внутреннему существу моему, что этим пением встречали епископа Игнатия в мире небесных духов. Невольный страх объял меня, и к тому же пришло на память, что Владыка учил не внимать подобным видениям и слышаниям, чтобы не подвергнуться прелести. Усиленно старалась я не слышать и не слушать, заключая все внимание в слова молитвы Иисусовой, но пение все продолжалось помимо меня, так что мне пришла мысль, не поют ли где на самом деле в окрестностях. Я встала с постели, подошла к окну, отворила его: все было тихо, на востоке занималась заря.
Утром проснувшись, к удивлению моему я припомнила не только напев, слышанный мною ночью, но и самые слова. Целый день, несмотря на множество случившихся житейских занятий, я находилась под необычайным впечатлением слышанного. Отрывочно, непоследовательно припоминались слова, хотя общая их связь ускользала от памяти. Вечером я была у всенощной: то была суббота - канун воскресения шестой недели по Пасхе: пели Пасхальный канон. Но ни эти песнопения, ни стройный хор Чудовских певчих не напоминали мне слышанного накануне: никакого сравнения не провести между тем и другим. Возвратившись домой, утомленная, усталая, я легла спать. Но сна опять не было, и лишь только что начал стихать городской шум, около полуночи, слуха моего снова коснулись знакомые звуки, только на этот раз они были ближе, четче, и слова врезывались в память мою с удивительной последовательностию. Медленно и звучно пел невидимый хор: «Православия поборниче, покаяния и молитвы делателю и учителю изрядный, архиереев Богодухновенное украшение, монашествующих славо и похвало: писаньми твоими вся ны уцеломудрил еси. Цевнице духовная, новый Златоусте: моли Слова Христа Бога, Его же носил еси в сердце твоем, - даровати нам прежде конца покаяние!» На этот раз, несмотря на то, что я усиленно творила молитву Иисусову, пение не рассеивало внимания, а еще как-то неизъяснимым образом и моя сердечная молитва сливалась в общую гармонию слышанного песнопения, и сердце живо ощущало и знало, что то была торжественная песнь, которой небожители радостно приветствовали преставльшегося от земли к небесным земного и небесного человека, епископа Игнатия. На третью ночь, с 21-го на 22 мая, повторилось тоже самое, при тех же самых ощущениях. Это троекратное повторение утвердило веру и не оставило никакого смущения, запечатлело в памяти и слова «тропаря», и тот напев, на который его пели, как бы давно знакомую молитву. Напев был сходен с напевом кондаков в акафистах. После мне сказывали, что это осьмый глас, когда я показала голосом, какой слышала напев».
Итак, ангельское пение в данном случае многоголосное. И это знакомый нам 8 глас! И этим самым тропарём наша Церковь прославляет святителя Игнатия! (Только вместо слов "новый Златоусте"- "Игнатие богомудре").
От себя добавлю, что партес в узком смысле- как композиторские сочинения на произвольные мотивы- не принимаю, т.к. он мешает молиться. Но партес в широком смысле- 4-хголосный обиход, наше чудное осмогласие на 4 голоса- не мешает молитве и не рассеивает мысль, а умиляет и смягчает сердце. Знаменное же одноголосие лично меня рассеивает, потому что ум не может долго следить за тем, чему не сочувствует сердце- получается, что ни уму, ни сердцу. В подтверждение своему опыту приведу слова свт. Василия Великого: "Поелику Дух Святой знал, что трудно вести род человеческий к добродетели, что по склонности к удовольствию мы не радеем о правом пути, то (что делает?) к учениям примешивает приятность сладкопения, чтобы вместе с усладительным и благозвучным для слуха принимали мы неприметным образом и то, что есть полезного в слове." Но отдельные песнопения знаменного распева, как в обработке, так и в одноголосном варианте, музыкальный смысл которых мне доступен, безусловно обогащают богослужение. Знаменный распев хорош для покаянных песнопений, для будней Великого Поста, а для торжественных служб, праздников больше подходит многогласие, которое и употребили ангелы для торжественного прославления свт. Игнатия.

: Долгожданная статья!
2013-03-23 в 15:55

Давно хотелось прочитать такую статью, после книг Мартынова. Очень хорошо также высказывание греческого батюшки в эпиграфе. Там самая суть. Неужели от настоятелей и регентов ускользает эта суть? В течение двух часов, проведённых в храме, пение могло бы помогать молитве, а на самом деле приходится бороться с навеваемыми эмоциями и «громом музыки». Потом, я думаю, регентам и певчим было бы просто интересно заняться освоением старинных роспевов. Теперь же, как сказано у автора, «мощное прозелитическое оружие… остаётся в руках»… пусть даже не католиков, но всё равно каких-то других сил, препятствующих развитию чистой молитвы. Народ уже созрел (если не перезрел) для восприятия богослужебного пения. Как говорится, побольше бы таких статей!

Начало христианского церковного пения освящено примером Христа Спасителя, Который окончил Тайную Вечерю пением псалмов - "И, воспев, пошли на гору Елеонскую" (Мф. 26, 30).

Это пение Спасителя с учениками и есть начало всего Новозаветного богослужебного пения.

По замечанию св. Иоанна Златоуста: "Спаситель воспел, чтобы и мы пели подобным образом".

С этого времени пение, принимая определенный характер, стало неотъемлемою принадлежностью каждого молитвенного собрания первых христиан.

Иисус Христос воспел со Своими учениками без сомнения, общеизвестную мелодию псалмов.

Первоначально принявшие христианство, музыкально одаренные два народа - греки и евреи - принесли в богослужебное пение первенствующей христианской Церкви и свое духовно-музыкальное богатство.

О богослужебном пении первых двух веков христианской Церкви сохранилось очень мало сведений. Период же времени Вселенских Соборов - самый благотворный для церковного пения, когда оно получило определенное устройство, твердые начала, ясный характер и благолепие. Четвертый век - время усиленной деятельности в области церковного пения, когда благоустраивалось все чинопоследование христианской Церкви.

Пастыри Церкви разноместных и отдаленных между собою христианских общин, "движимые как бы одним духом", проявляют особенную заботу о церковном пении. Св. Василий Великий трудится и беседует о церковном пении в Кесарии Малоазийской, св. Иоанн Златоуст благоустрояет пение Церкви Константинопольской, св. Ефрем Сирин - в Сирии Палестинской, св. Афанасий Великий - в Церкви Александрийской, св. Амвросий - в Церкви Миланской.

Установленное в IV веке осмогласное пение в VIII веке было окончательно завершено во всех подробностях и теоретически, и практически величайшим песнотворцем Православной Христианской Церкви св. Иоанном Дамаскиным.

В этом виде богослужебное пение, окончательно сложившееся, утвердилось в богослужебной практике, приняв тот единообразный тип осмогласия, который соблюдается и до ныне на Православном Востоке.

Пение в Новозаветной Церкви, по примеру Спасителя и святых апостолов установлено вокальное, без сопровождения музыкальных инструментов, так как только человеческий голос способен своим тембром, эластичностью движений в отношении силы и высоты звука, выражать самые различные, глубочайшие и тончайшие движения человеческого чувства, а в соединении с текстом вокальное исполнение священных песнопений способно производить на слушателя глубокое и неотразимое впечатление.

Св. Климент Александрийский говорит: "Словом, а не древней псалтирью, трубой, тимпаном и флейтой должно чтить Бога".

"Если Бог и допустил в ветхозаветной Церкви пение, сопровождаемое игрой на музыкальных инструментах, то единственно по причине немощи и малодушия и беспечности иудеев".

Св. Иоанн Златоуст так говорит о значении церковного пения. "Бог, видя, что многие из людей нерадивы, тяготятся чтением духовных писаний... и желая сделать этот труд приятным и уничтожить чувство утомления, соединил с пророчеством мелодию для того, чтобы все, увлекаясь плавным течением стихов, с совершенным усердием возглашали священные песнопения. Ничто не возбуждает, не окрыляет так духа, ничто так не отрешает его от земли и уз телесных, ничто так не наполняет любовью к мудрости и равнодушием к житейским делам, как пение стройное, как песнь священная, сложенная по правилу ритма... Господь установил пение псалмов, чтобы из этого мы получали и удовольствие и пользу".

Также говорит св. Василий Великий: "Для того с учением сопряжена сладость песенного сочинения, дабы через приятность слуха неприметным образом из всех словес получать полезное".

Святые отцы Церкви глубоко понимали значение богослужебного пения, поэтому ревностно заботились об его устроении. О пении церковном св. Иоанн Златоуст говорит, что оно... "является торжеством для радующихся, утешением для унывающих, ...укрощением страстей, обуздывает невоздержание, погашает несправедливость, поддерживает правду, низлагает хульные замыслы, убивает постыдные мысли, возвещает божественный закон, проповедует Бога, разъясняет веру, заграждает уста еретиков, созидает Церковь"...

Святая Церковь всегда направляла в богослужении все к просвещению ума, к согреванию чувства веры. Св. Климент Александрийский пишет, каким должно быть церковное пение: "Надо употреблять напевы скромные и целомудренные... скромные перемены голоса обуздывают дерзость".

Св. Афанасий Великий так говорит о назидательном значении церковного пения: "Господь желал, чтобы мелодия была символом духовной гармонии души, назначил петь псалмы мерно и читать их нараспев; сопровождать псалмы пением означает не заботливость о благозвучии, а знак гармонического состояния души".

Значение церковного пения заключается в том, что оно способствует живейшему участию в богослужении верующих, оно воспитывает верующих, делает их лучше, способствует глубокому усвоению нравственных, догматических и других христианских истин.

Святые Отцы, говоря о церковном пении, всегда подчеркивают качественную сторону, т.е. что пение должно быть стройное, слаженное, что оно должно доставлять удовольствие - "сладость слуху", проникающее в душу человеческую, тогда оно будет соответствовать своему высокому назначению. По мысли одного архипастыря Русской Православной Церкви - "Церковное пение есть действенная связь земли с Небом".

Н.В. Матвеев "Хоровое пение"

Богослужебное пение: Помолимся или послушаем? Иеромонах Павел (Коротких). Беседы о церковном пении

ЦЕРКОВНОЕ ПЕНИЕ

Комментарии