Главная Стены

Идеология христианской демократии. Христианская демократия (обзор материалов)

3.3.1. Принципы экономики

3.3.2. Общество

Комментарии

Идеология христианской демократии родилась как религиозный ответ на вызов либеральной демократии. Неудовлетворенные не только светским, но порой и атеистическим характером демократии, христианские философы и священники начали поиск собственной демократической идеологии, основанной на соответствии христианского учения с народовластием. Первыми христианскими демократами считаются те священники, которые в период Французской революции клялись в верности Конституции и заявляли в Национальном собрании, что Иисус Христос был первым демократом.

Своими философскими предтечами христианские демократы считают Сократа, Платона, Августина, Фому Аквинского. Отцом-основателем доктрины христианских демократов явился Ламенне, а его труд «Будущее» (1830) считается первоисточником христианско-демократического учения. Философской основой этого учения является персонализм. Наиболее выдающиеся представители этого философского учения X. Тилике, Б. Боун, Л. Мунье, Н. Бердяев на первое место среди философско-социальных проблем выдвигают проблемы личности, ее свободы и нравственного воспитания. Они всячески подчеркивают уникальность, неповторимость каждого человека, субъективность видения им окружающего мира. Гармония этого мира возможна только через моральное самосовершенствование каждой личности. Это самосовершенствование, проявляясь во внутренней, духовной и внешней жизни человека, имеет трансцендентную направленность на высшие, божественные ценности: истину, красоту, благо (см. также схему 3.3.1). Однако нравственная личность, стремящаяся к Богу, не должна отвращаться от земного человеческого общества. Более того, жизнь в обществе для христианского демократа означает совершенствование общества на принципах свободы, справедливости, братства, демократии, соблюдения прав человека как основы социального прогресса (см. также схему 3.3.2). В то же время, с точки зрения христианско-демократической идеологии, человек, являющийся рациональным, социальным и солидарным существом, не является самодостаточным и постоянно нуждается в других людях. В этом христианская демократия расходится с либерализмом и занимает позицию ближе к консервативной. Но для христианского демократа человек не есть часть коллектива (как для коммуниста). Человек свободен. Только в свободном существовании, в личной, духовной жизни возможен физический, интеллектуальный, моральный и духовный расцвет человеческой личности. Обеспечить этот расцвет должно соответствующее устройство общества. Оно должно быть не социалистическим и не капиталистическим. Христианские демократы выступают за так называемый «третий путь» развития, который должен привести к «персоналистскому и сообщественному» обществу с высоким уровнем культуры, образования, развития экономики (см. схему 3.3.3).

Христианская демократия в России не только возможна, но необходима, иначе страну ждут большие потрясения.

Возможна ли христианская демократия в России? Хотелось бы думать, что возможна. Во всяком случае, крайне желательна. Христианско-демократические идеи возникли в XIX веке, но реальной движущей силой истории христианская демократия стала только после Второй мировой войны и то только в нескольких странах: в Германии, Италии, Бельгии, некоторых других (но меньше). Там она пустила глубокие корни, хотя в Италии в последние годы в политическом отношении от христианской демократии мало что осталось.

Что вообще такое христианская демократия? Когда с определенного момента в Европе началась секуляризация, общество стало уходить от теоцентричности, то есть вышло из стадии, когда религия определяла всё - экономику, политику, быт, право, размышления человека, - и вступило в противоречие с Церковью, с христианским миропониманием. Долгие годы, столетия шла борьба между мыслящей частью европейского общества и Церковью. Все помнят слова Вольтера: «Раздавите гадину!». Он имел в виду Католическую Церковь.

Так вот, в течение XIX и в начале XX столетия это новое современное западное общество, общество во многом атеистическое, стало изменяться по отношению к вере, к Католической Церкви и протестантским Церквям. И Церковь стала меняться, адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам. Речь идет и о Католической Церкви, и о различных протестантских Церквях.

Постепенно в католицизме и протестантизме стала возникать «идеология» - сознательно беру это слово в кавычки - пересмотра отношения к окружающему миру. В качестве примера могу привести папскую энциклику 1931 года, которая в основном написана крупнейшим теологом и христианским социальным мыслителем, иезуитом Освальдом фон Нель-Бройнингом - немцем. Попутно скажу, что орден иезуитов, который в России, как правило, представляется группой коварных заговорщиков, в ХХ веке был одним из передовых в католической мысли и сделал очень много полезного в области восприятия и понимания современного мира.

Так вот, в энциклике 1931 года «Quadragesimo Anno» - «В год сороковой» - Римская Католическая Церковь приняла тот мир, который есть. Что это значит? Католическая Церковь отрицательно относилась к демократии как политической системе - в этой энциклике очевиден поворот к принятию демократических институтов. Католическая Церковь отрицательно относилась к рыночной экономике или капитализму (это примерно одно и то же), а здесь она принимает. Не то чтобы соглашается, поддерживает, но понимает, что это реальность, с которой надо работать.

Так постепенно вызревает то, что после войны станет христианской демократией - готовность идти в этот обезбоженный мир, мир страшный, переживший две мировые войны, попытаться его как-то улучшить с христианской точки зрения. И это удается, в частности, в Германии. Дело в том, что после войны там были разгромлены практически все старые общественные институты, политические партии. Нацизм там, как коммунизм в России, уничтожил всё.

Церковь, прежде всего, Католическая, была чуть ли не единственной организацией, которая выжила, которая сопротивлялась, которой было что сказать. И священники пошли на заводы, на фабрики, на стройки - пошли, говоря по-русски, в народ. Послевоенный подъем, восстановление Западной Германии - во многом заслуга Церкви. Немцы даже говорили, что хотя Федеративная Республика Германия родилась в Бонне, зачата она была в Риме. Они имели в виду огромную роль Католической Церкви.

При формировании христианской демократии удалось примирить католиков и протестантов, а ведь противоречие между ними в Германии было не менее острым, чем в России между Русской Православной Церковью и старообрядцами. Это противоречие, кстати, стало одной из причин нацизма. И вот после войны его удалось преодолеть, был создан Христианско-демократический союз, в который входили и католики, и протестанты. Они отринули свои фундаментальные противоречия и стали работать вместе. В эту партию пришло огромное количество простых людей, рабочих, а христианские политики, общественные деятели, священники, как уже говорилось, пошли к простым людям, и они все вместе восстанавливали Германию.

В результате была создана удивительная страна, которая во многом сумела преодолеть зло нацизма, нацистских преступлений, и здесь громадна роль Христианско-демократического союза. Лидеры партии, ее теоретики понимали, что работают в либеральном, буржуазном, во многом атеистическом мире, и отказались от претензий вернуться в былые времена - к сакральному социальному порядку, к тотальной церковности.

Но принимая современное им общество как данность, они стали бороться с органическими недостатками западной либеральной цивилизации. Например, сверхиндивидуализму они противопоставили солидаризм, то есть идею, согласно которой человек человеку не волк, а все люди - одна семья, они должны любить друг друга. Думаю, эти солидаристские идеи во многом характерны и для русской православной традиции.

Другая тема христианской демократии - субсидиарность. Она означает, что сильные должны помогать слабым, влиятельные - людям, не имеющим в обществе никакого веса. Это целенаправленная помощь: и индивидуальная, и коллективная, и организационная - какая угодно. Помощь, которой так не хватало западному обществу.

Характерны для христианской демократии и идеи социальной ответственности, участия людей в управлении обществом. Рабочие должны как-то соучаствовать в управлении предприятием, студенты - университетами, родители и старшеклассники - школами. И Католическая Церковь, и протестантские, и Христианско-демократический союз, и их сторонники боролись за идею участия людей в управлении страной. Они понимали, что одной политической демократии - парламента, выборов - мало, а нужно массовое участие людей в решении общественных проблем.

Христианской демократии в Германии, Италии, Бельгии было сложно еще и потому, что на Западе из политики изгнаны главные вопросы бытия. Например, религиозные - о душе, о бессмертии - там не обсуждаются. То есть политика - сфера, где принимаются решения по конкретным политическим, экономическим, организационным вопросам, но не обсуждаются те главные темы, которые и есть темы Церкви.

И вот христианские демократы стали работать в том политическом мире, где главные для них вопросы обсуждать не принято. Надо сказать, что опыт христианской демократии был удачным. Люди верующие смогли работать в мире, в котором, по словам Ницще, Бог умер. Как человек, который это не просто исследовал, но видел, бывая в тех странах, я всё время думал: а у нас возможно такое явление?

В нашей стране тоталитаризм за 70 лет растоптал практически всё. У нас тоже нет партий, профсоюзов, организаций. Шла борьба с Церковью, но Церковь выжила. Где России найти резерв, чтобы выйти из нынешнего страшного посткоммунистического кризиса? Конечно, я очень надеялся, что в нашем обществе тоже возникнут какие-то христианско-демократические идеи, может быть, организации. Пока этого не произошло, но определенные традиции у России есть.

Напомню хотя бы об отце Сергии Булгакове, одном из известнейших русских богословов XX столетия, который начинал как марксист, потом был либералом, и постепенно пришел в лоно Православной Церкви и во время революции принял сан. Отец Сергий писал не только богословские работы, он был ученый-экономист, и в работах о хозяйственных укладах я находил много созвучного тому, что потом читал у немецких, австрийских, итальянских, испанских, бельгийских авторов. То есть в работах отца Сергия Булгакова уже видна определенная идея христианско-демократического типа.
Как ни парадоксально, в некоторых работах близкого друга отца Сергия, но человека совершенно других политических взглядов, отца Павла Флоренского, тоже можно найти вещи, связанные с этим.

Я долгие годы занимался персонажем русской истории, о котором все слышали, но по существу мало знают. Имею в виду Михаила Михайловича Сперанского, известнейшего русского реформатора начала XIX века. Он был сыном священника, закончил Главную Петербургскую духовную семинарию - так тогда называлась Петербургская духовная академия, — на него возлагали большие надежды как на будущего выдающегося служителя Церкви, но он выбрал карьеру государственного деятеля, юриста, реформатора. Между прочим, сегодняшняя Российская конституция, которой исполняется 20 лет, имеет своим истоком проект Сперанского. И Пушкин, можно сказать, дитя Сперанского, потому что именно Михаил Михайлович создал Царскосельский лицей.

Так вот, в свое время Михаил Михайлович Сперанский был глубоким богословом, а потом про это все забыли. Во время первой русской революции отец Павел Флоренский и его друг Александр Ельчанинов хотели издать богословские работы Сперанского, которые хранились в архиве Духовной академии (Сергиева Лавра). Появилось несколько статей, в которых рассказывалось о богословских идеях Сперанского. Уже интересуясь христианской демократией, я поразился, как этот гениальный человек, один из глубочайших русских умов, еще в тридцатые годы XIX столетия предугадал развитие христианско-демократической мысли. Он писал о необходимости того, что называется солидаризм, о необходимости преобразования становящегося либерально-плюралистического общества, его как бы повторной, уже социальной христианизации, он говорил о необходимости вмешательства Церкви и верующих - вмешательства в лучшем смысле слова - в экономические, политические отношения.

То есть корни того, что может стать русской христианской демократической традицией, уходят в XIX век, а люди более образованные, чем я, возможно, найдут их еще глубже. Но очевидно, что уже в творчестве Сперанского - не Сперанского-юриста, а Сперанского-богослова и социального мыслителя, - мы можем их обнаружить.

Христианско-демократическая традиция, безусловно, пронизывает и творчество славянофилов. Я в свое время занимался Юрием Федоровичем Самариным - человеком, которому должны стоять памятники по всей Русской земле, потому что именно на основании его концепции крестьяне были освобождены от крепостного права. Он освободил большую часть русского народа (в том числе и моих предков по отцовской линии, которые были крепостными крестьянами).

И в творчестве Юрия Самарина, и в творчестве его однокурсника, еще более известного славянофила Константина Аксакова, мы, безусловно, можем найти идеи социального христианства, социального делания демократически настроенных верующих людей. «Демократически» - слово заезженное, но после тоталитарного опыта XX столетия очевидно, что тоталитаризму последовательно противостоят именно либерально-демократические идеи. Только их нельзя оставлять без христианского наполнения, без милосердия, любви, солидарности, субсидиарности.

Опыт успешных европейских стран показывает, что это работает. Русская традиция есть, но опыта мало. Были попытки создать христианско-демократические партии, но это только названия, как и либерально-демократическая партия Жириновского, которая, конечно, не имеет никакого отношения ни к либерализму, ни к демократии. Христианско-демократических движений по существу у нас нет, но потребность в этих движениях в обществе есть. Я не вижу для России альтернативы выработке нового, еще не бывшего в русской истории подхода к социальному, политическому, правовому решению современных проблем.

Нужно новое мировоззрение - не идеология, а именно мировоззрение, - в котором христианские идеи уживаются с либеральными, социал-демократическими. Должен сказать, что в других странах среди членов социал-демократических, социалистических, рабочих партий много верующих. Так называемые левые партии в течение XX века примирились с религией, с Церковью. Не только Церковь приспосабливалась, но и к Церкви приспосабливались, и не только демократы. Даже итальянская коммунистическая партия - сейчас ее уже практически нет - начинала искать согласие с Церковью. То есть было осознано, что общество не может быть разорвано, что даже если мы атеисты, мы не можем отрицать христианские ценности, поскольку это основа современной культуры, цивилизации.

И я думаю, что будущее России, если оно есть - синтетическое мировоззрение, где русская православная традиция переплетется с идеями социальной эволюции, самостоятельности человека, гражданского общества. В этом направлении, кстати, шла первая русская эмиграция. Если мы откроем лучший эмигрантский, а, может быть, и лучший в истории русской культуры журнал «Современные записки», который издавался в Париже с 1920 по 1940 год - вышло около 70 номеров, там печатались лучшие писатели, поэты, историки, философы, богословы, политологи, - увидим, что там бывшие социалисты искали диалога с людьми Церкви.

В результате, скажем, появился такой феномен как Георгий Федотов, который был одновременно глубоко верующий человек, христианский философ, историк Церкви и социалист, говоривший о необходимости социалистических преобразований в экономике. Думаю, на этих путях Россия сможет выйти из того кошмарного кризиса, в котором она находится в своей посткоммунистической истории. Конечно, здесь огромная ответственность ложится на нашу Церковь, на ее духовных лидеров.

Говорю об этом смиренно, как член Русской Православной Церкви, но как историк я понимаю, что Церковь должна повернуться лицом к современному миру, и это, по-моему, уже и происходит благодаря Святейшему Патриарху. Речь идет не о заигрывании с отжившими политическими формами и социальными отношениями, но о понимании, что устроение России возможно лишь на путях создания солидарного и справедливого гражданского общества, правовой государственности, и здесь христианские ценности должны корректировать бездушное лицо государства, бездушные законы.

На Западе католические и протестантские мыслители сыграли огромную роль в христианизации права. Ведь все общества в истории человечества знали только два способа регулирования: религиозный либо правовой. Идеологические тоталитарные регулирования держатся 15, 50, 70 лет, но в итоге все эти попытки проваливаются. Выбирать можно только между религиозным и правовым. Католическая и протестантские Церкви решили, что религиозное регулирование сегодня невозможно. Значит надо христианизировать право, создавать христианское естественное право - синтез веры и юридических институтов.

Кстати, самый знаменитый в мировой истории процесс - Нюрнбергский - проходил на основании норм естественного права. То есть на нем апеллировали не к позитивно-правовым нормам, а к высшей справедливости, к трансцендентным ценностям. Повторю, когда речь пошла о таких зверских преступлениях как нацистские, даже в юридическом процессе пришлось обращаться к Высшему (Божественному праву).

И для России я вижу выход не на путях бездушного либерализма, современного дикого капитализма, не в реставрации коммунистического тоталитаризма, не в использовании православных лозунгов для тоталитарных целей, а только в синтезе либерально-демократических, социал-демократических и православных идей. Необходимы взаимные уступки, понимание, что возможно, а что нет.

И, конечно, люди веры должны идти в народ. Есть замечательные журналы, сайты, телевизионные программы, и это прекрасно. Но надо и идти к простым людям, сделать то, что сделали немецкие священники, немецкие верующие. Убежден: Россия способна на это. Думаю - уже повторяюсь, - что или Россия встанет на христианско-демократический путь (и социал-демократический, и либеральный), или ее ждут страшные потрясения.

В этом году исполнилось 20 лет распада СССР. Тогда спор о преимуществах социализма над капитализмом, буржуазной демократии над демократией советской завершился крушением мировой сверхдержавы. Сегодня социалистический проект пытаются реанимировать в Латинской Америке, а либералы по результатам мирового кризиса говорят о пересмотре взглядов на свободный рынок. Какая политическая и государственная система наиболее емко отражает христианские принципы -- об этом мы спросили автора монографий, посвященных вопросам социологии религии, советника председателя Совета Федерации и главного редактора интернет-портала «Религия и СМИ» Александра ЩИПКОВА.

Александр ЩИПКОВ -- помощник председателя Совета Федерации, член Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции, главный редактор портала «Религия и СМИ», председатель Клуба православных журналистов. Родился в Ленинграде, учился в Смоленском педагогическом институте на факультете иностранных языков, но в 1978 году был исключен за религиозные убеждения. Работал грузчиком, слесарем, гальваностегом, кочегаром, сварщиком. С начала 1990-х -- автор «Независимой газеты», «Литературной газеты», «Нового времени», редактор Христианского информационного агентства, редактор религиозных программ «Радио России». Автор нескольких книг, посвященных анализу религиозных особенностей современной России, в том числе монографии «Христианско-демократические движения в постсоветской России».

Советская власть казалась мне вечной.

Александр Владимирович, на ваш взгляд, какой государственный строй соответствует церковному учению в большей степени?
-- Внутренняя жизнь христианина не зависит от политического устройства. Какое отношение к спасению души имеет форма государственной власти? Никакого. Деспотия, народовластие, монархия, республика? Спастись можно абсолютно при любом политическом строе, равно как и погибнуть. Нам, христианам, интересна не столько система государственного устройства, сколько сама власть, точнее, носители власти.
-- Что вы имеете ввиду?
-- Важно наше отношение к носителю власти и важно отношение носителя власти к нам, христианам. Это может быть взаимная любовь или ненависть, это может быть соперничество или сотрудничество, диалог или гонения. Советская власть, например, попыталась перекрыть своим гражданам общение с Богом, увести их от спасения. Дерзновенный эксперимент! Коммунисты закрыли храмы, семинарии, уничтожили духовенство и планомерно начали уничтожать христиан. Остановились только тогда, когда поняли, что придется уничтожить весь народ.
-- Но ведь в семидесятые годы вы и ваши друзья требовали смены политического режима и предъявляли государству какие-то требования?
-- Смены религиозной политики требовали, смены политического режима -- нет. Единственное требование, которые мы, христиане, предъявляли государственной власти, -- чтобы государство соблюдало Конституцию СССР, не вмешивалось в церковные дела, чтобы оно не мешало нам молиться, жить по церковному календарю и воспитывать детей в традиции отцов. Советская власть казалась мне вечной, советское устройство само по себе меня тоже не особенно коробило, иного я просто не знал. Для нас советский богоборческий режим был плох только тем, что он был богоборческим. Наше сопротивление было пассивным, но очень твердым. Мы объявили, что живем не воле власти, а по воле Божией. Не наша вина, что эти две воли в те годы не совпадали. Мы начали открыто ходить в храмы, обмениваться самиздатской религиозной литературой, в общепитовских столовых осенять себя крестным знамением. К политике я был безразличен, мне гораздо интереснее было понять, чем пятидесятники отличаются от баптистов и почему они не крестят людей в детском возрасте.
-- Получается, что христианин не должен участвовать в активной политической жизни, если нет гонений или воинствующего атеизма?
-- Разумеется, миссия православного христианина не ограничивается спасением собственной души, хотя это спасение и стоит в центре его жизни. Задачей христианина является в том числе и преображение мира вокруг себя. Мы ведь христиане, и это логично, что мы желаем, чтобы мир вокруг нас тоже был христианским: мир архитектуры, литературы, науки. Мы стремимся к тому, чтобы духовным стало искусство, которое нас окружает, и не только классическое: ведь «Журавли» или «Эх, дороги» -- это эстрада, попса, но какие это песни! Они достигают почти молитвенного настроения.

Одухотворить можно все, в том числе и политику! Мы можем желать, чтобы не только культурные, но и политические процессы включали в себя христианскую составляющую. Может ли христианин «обожить» политику, по крайней мере попытаться это сделать? Может и даже обязан, если он занимается общественно-политической деятельностью. Важно понимать, что задача государства не есть спасение человеческих душ. Царство Божие на земле построить невозможно. Но мы можем постараться создать справедливый государственный порядок, который не будет препятствовать реализации тех задач, которые ставит перед собой христианин.
-- Говорят, что монархия в большей степени соответствует опыту христианской государственности. Тот же Юстиниан Великий, автор «симфонии», писал свои новеллы, будучи византийским императором, и имел в виду не просто государство, а государство монархическое.
-- Симфония -- это соработничество в любви между христианским народом и христианской властью. А любовь не зависит от формы власти. Она либо есть, либо ее нет. На мой взгляд, невозможно однозначно сделать выбор между демократией и монархией, потому что, будет монархическое или демократическое государство жить по справедливости или нет, зависит не от политического устройства, а от человека, который окажется во главе государства. У религиозного властителя (не важно царя или президента) должно быть мистическое ощущение причастности к чему-то, что выходит за уровень лишь земного благополучия, тогда у него появится и чувство ответственности перед Богом и перед людьми.

Для того чтобы власть могла существовать полноценно, не только она должна осознавать свою сакральную миссию, но и народ должен понимать, зачем он делегирует власть своей элите. Ведь если народ не учиняет переворотов, не свергает власть, значит, власть его устраивает. Значит, он доверяет своему правителю, доверяет ему управление страной. Я говорю сейчас в первую очередь о чувствах, но чувства -- это очень важный момент в отношениях между народом и властью. Заслужить любовь народа ой как не просто! Тут пиар-технологии не помогают.

В Церковь я пришел в шестнадцатилетнем возрасте и сразу попал в новую для меня ситуацию: я понял, что государство меня не любит, что я лишний, что я мешаю государству. А до этого момента государство меня любило: я был школьником и знал, что у меня самое большое в мире государство, что мы победили фашистов, что у нас есть атомная бомба: я чувствовал себя защищенным, и мне было комфортно. В каком-то смысле я любил свое государство -- разницу между родиной и государством я тогда не понимал. Сразу после моего воцерковления я почувствовал, что теперь вся огромная государственная машина, построенная на отрицании Христа, направлена против меня. Она меня еще не успела репрессировать, она меня еще никак не притеснила, но она уже меня не любит. И это было страшно.

Возможна ли в России христианская партия?

-- Насколько сочетается с христианством политическая борьба?
-- Православные тоже должны быть представлены во власти. Церковь не является политической организацией, священникам запрещено участвовать в партийной работе. Но мы, миряне, оставляем за собой право участвовать в формировании государственной политики и отстаивать наши интересы. Тут борьбы не миновать. Главное, чтобы политика не превратилась в страсть, потому что в этом случае политик-христианин начинает защищать уже не интересы церковного народа, а свои собственные. Примеров тому было много в политической истории девяностых годов, и я мог бы назвать достаточно известных имен -- от «А» до «Я», которые не оправдали наших надежд.
-- В то время в России существовали христианские демократы, куда они исчезли?
-- В девяностых годах в России было целых восемь партий, которые называли себя христианско-демократическими. Но у них не было церковной поддержки, да и пространства в общественной жизни для партий такого рода тогда просто не существовало. Они копировали программы и уставы германской ХДС, которые не находили отклика в народе. Но главная проблема заключалась в следующем. Для существования партии с религиозной идеологической составляющей необходима связь с доминирующей религиозной организацией. Связь не институциональная, а идейная, идеологическая, смысловая. Эту связь невозможно базировать на Евангелии, догматах или церковных канонах. Язык Церкви нуждается в «переводе» на язык политической теории. Необходим документ, объясняющий позицию Церкви по основным общественно-политическим вопросам. У западных ХДС и ХСС существовала Социальная доктрина РКЦ и ряд предшествующих документов, начиная с энциклики папы Льва XIII «Rerum novarum» («О новых вещах»), выпущенной в 1891 году. В начале девяностых ничего похожего у нас не было, и потому наши клоны христианско-демократических партий были обречены на смерть. Я писал об этом еще в 1992 году в «Вопросах философии».

Сегодня ситуация принципиально иная. В 2000 году Архиерейский собор утвердил «Основы социальной концепции РПЦ», документ, над которым нынешний Патриарх трудился восемь лет. Это чрезвычайно интересный документ, который за десять лет своего существования оказал огромное влияние на программную политику многих наших партий. Самое большое количество пересечений с «Основами» наблюдается, как это ни парадоксально, у социалистов. В прошлом году в «Литературной газете» я опубликовал большую статью с подробным сравнительным анализом «Основ социальной концепции» с программами четырех парламентских партий. Каждая из них так или иначе использовала интеллектуальный опыт Церкви.

Христианство - социализм - и снова христианство

-- На Западе между консерваторами-христианами, объединенными в Интернационале ХДС, и левыми социалистами нет ничего общего...
-- Ну, во-первых, у нас в России социально ориентированные политические движения неразрывно связаны с религиозной идеологией, включающей Нагорную проповедь. Наш социализм, начиная с теоретических работ отца Сергия Булгакова, всегда был религиозным, в отличие от коммунизма. А во-вторых, отношения европейского социализма и христианской демократии не так просты, как кажутся на первый взгляд. Христианская демократия в каком-то смысле была порождена социализмом. Объясню, как это произошло.

Вторая половина девятнадцатого века прошла в Европе и Америке в революционных требованиях социальной справедливости и мечтах о социализме как обществе равного материального благополучия. В стройных красивых гуманистических концепциях социалистов было все, кроме одного -- в них не было места Богу. Как следствие, методики осуществления заветной мечты носили кроваво-революционный характер. К концу девятнадцатого века и католики, и протестанты, и православные начали искать свои пути к обществу социальной справедливости.

Папа Лев XIII в упомянутой выше энциклике «Rerum novarum» попытался определить роль Церкви в условиях индустриального общества. Он описал кризисное состояние современной цивилизации, базирующейся не на христианской культуре, а на светской гуманистической. Источник кризиса он видел в неверном понимании сущности человека в отрыве от Бога. Построение мира без Бога обращается против человека, поскольку последний оказывается в духовном вакууме.

Параллельно католическому социальному учению, вышедшему из Европы, в Соединенных Штатах развивалось свое понимание социальной активности христиан. К началу XX века в США возникло движение «социального евангелизма», основоположником которого явился выдающийся баптистский проповедник Уолтер Раушенбуш. Будучи молодым пастором, Раушенбуш проповедовал в трущобах Нью-Йорка и столкнулся с нищетой и тяготами жизни низшего сословия. На фоне всеобщего обострения политических конфликтов социальная несправедливость вызывала в душе проповедника страстное сопротивление. Размышляя о путях преодоления социального зла, он пришел к выводу, что победить его можно лишь построением на земле царства Божьего. Раушенбуш рассматривал возможность преодоления пороков общества не с помощью прямого вмешательства христиан в общественную жизнь, а через самосовершенствование самого человека. Чистый сердцем христианин, соблюдающий евангельские заповеди, преобразится сам и преобразит окружающих, а через них и весь мир. Отсюда вытекала мысль, что социальное зло можно искоренить миссионерской деятельностью. Постепенная евангелизация, по мнению Раушенбуша, будет формировать общественное мнение, которое, в свою очередь, положительно повлияет на политиков, бизнесменов и общество в целом.

Принципы «социальной евангелизации» находили почву в интеллектуальном слое и российской православной общественности. Отец Сергий Булгаков, совершивший эволюцию от марксизма к христианству, знавший и Церковь, и освободительное движение, считал необходимым вести одновременную борьбу как с пороками внутри Церкви, так и с безрелигиозностью революционеров. В 1905 году он основал партию «Союз христианской политики». Булгаков считал, что социалистическая идея преследует благородные цели установления социальной справедливости, но невозможность ее реализации заключается в том, что она базируется на философской почве атеистического гуманизма, на «религии человечества, но без Бога и против Бога». К сожалению, коммунисты остановили развитие русской христианской политической мысли на целое столетие.

Так что в Европе христианско-демократическая мысль возникла как ответ на социалистический гуманизм, а в России после безбожного коммунизма ближе всего к социальной христианской идеологии неожиданно оказываются левые силы. В программе «Справедливой России» в качестве основных принципов указаны: справедливость, свобода и солидарность. Сравнение этих принципов с «Основами социальной концепции» или «Базовыми ценностями», предложенными протоиереем Всеволодом Чаплиным, представляет для аналитика любопытный материал.

Дмитрий РЕБРОВ

ДОПОЛНИТЕЛЬНО:

Формы государственного и политического устройства

Государственный строй - достаточно общее понятие, понимаемое как система социальных, экономических и политико-правовых отношений, определяющих жизнь государства и тип его устройства. Для того чтобы уточнить понятие государственного строя, общественные науки обычно разделяют понятия формы правления и политического режима. Форма правления - это способ образования высших государственных органов, порядок их взаимоотношений с населением и между собой.

Обычно выделяют две основныеформы правления: республику и монархию. Республика - это такая форма, когда высшие органы государственной власти избираются на определенный срок. При монархии правитель получает свою власть по наследству и сохраняет в течение всей жизни. Республики, как монархии, бывают очень разные: парламентские, президентские, советские и даже исламские; монархии бывают абсолютные, конституционные и дуалистические (сочетающие реальную власть монарха и парламента).

Как правило, одной формой правления государственный строй не исчерпывается, поэтому принято говорить о политических режимах, т. е. способах функционирования государственной власти и экономическом строе.

Основные политические режимы: авторитаризм и демократия. Экономические: капитализм, социализм и смешанная экономика. Эти системы отличаются не только наличием рынка и формами собственности (частная/государственная), но и специфическим устройством механизмов распределения социальных и материальных благ в каждой из систем. Традиционно капитализм ассоциируют с «элитарным» распределением социальных благ, а социализм - с эгалитарной, то есть уравнительной моделью (от франц. egalite - равенство).

Каждая политическая сила ориентируется на ту или иную модель государственного устройства. В Европе основными политическими партиями оказываются либералы, консерваторы и социалисты.

Чтобы не запутаться в их подходах, палитру современных политических течений удобнее представлять как таблицу, а вернее, систему координат (см. выше схему). Каждую партию мы обозначим точкой на плоскости. Чем выше будет точка по вертикальной оси (OY) - тем ближе ее идеология окажется к демократии, чем ниже - тем ближе к авторитаризму. Значения на горизонтальной оси (ОХ) будут фиксировать степень равенства или неравенства.

Слева от оси ОY у нас разместятся политические режимы, исключающие идеологию «равенства». Так, в верхнем левом углу нашей схемы мы увидим либералов - они выступают за общество, где материальные блага доступны не всем (капитализм) и являются предметом свободной конкуренции. Так как власть при либерализме опирается на демократические инструменты, в нашей стране либералов принято называть «демократами».

Значительно ниже, под либералами, расположатся неоконсерваторы. Как и либералы, они выступают за капитализм, конкуренцию и рынок, но в отличие от либералов не настолько привержены демократическим ценностям. Как правило, неоконсерваторы (Рейган, Маргарет Тэтчер, канцлер Гельмут Коль, предыдущий президент США Джорж Буш*младший) защищают права крупного бизнеса и стоят на страже традиционных для западного общества моральных ценностей.

Под неоконсерваторами, ниже оси OX, на нашей схеме располагаются авторитарные консервативные режимы. До недавних пор авторитарные консерваторы правили в Египте и Тунисе.

Еще ниже консерваторов стоит отметить монархистов, особенно тех из них, которые настаивают на абсолютной монархии или самодержавии.

В самом низу по оси OY будут сторонники авторитарной государственности или фашисты: их идеология строится на принципах тоталитарного государства, неприкосновенности правящего класса, однопартийности, подавлении любых форм инакомыслия и т. п., именно такими были авторитарные режимы Франко и Муссолини.

На той стороне, где размещаются режимы, выступающие за социальное равенство (у нас они изображены справа от вертикальной оси OY), в верхнем углу будут анархо-коммунисты, значительно ниже их - европейские социалисты, социал-демократы и страны «боливарского», то есть латиноамериканского социализма (в первую очередь это Венесуэла с Уго Чавесом). Все эти силы в большей или меньшей степени призывают к «справедливому» распределению благ и демократии.

Своими философскими предтечами христианские демократы считают Сократа, Платона, Августина, Фому Аквинского. Отцом-основателем доктрины христианских демократов явился Ла-менне, а его труд «Будущее» (1830) считается первоисточником христианско-демократического учения. Философской основой этого учения является персонализм. Наиболее выдающиеся представители этого философского учения X. Тилике, Б. Боун, Л. Мунье, Н. Бердяев на первое место среди философско-социальных проблем выдвигают проблемы личности, ее свободы и нравственного воспитания. Они всячески подчеркивают уникальность, неповторимость каждого человека, субъективность видения им окружающего мира. Гармония этого мира возможна только через моральное самосовершенствование каждой личности. Это самосовершенствование, проявляясь во внутренней, духовной и внешней жизни человека, имеет трансцендентную направленность на высшие, божественные ценности: истину, красоту, благо. Однако нравственная личность, стремящаяся к Богу, не должна отвращаться от земного человеческого общества. Более того, жизнь в обществе для христианского демократа означает совершенствование общества на принципах свободы, справедливости, братства, демократии, соблюдения прав человека как основы социального прогресса (см. также схему 3.3.2). В то же время, с точки зрения христианско-демократической идеологии, человек, являющийся рациональным, социальным и солидарным существом, не является самодостаточным и постоянно нуждается в других людях. В этом христианская демократия расходится с либерализмом и занимает позицию ближе к консервативной. Но для христианского демократа человек не есть часть коллектива (как для коммуниста). Человек свободен. Только в свободном существовании, в личной, духовной жизни возможен физический, интеллектуальный, моральный и духовный расцвет человеческой личности. Обеспечить этот расцвет должно соответствующее устройство общества. Оно должно быть не социалистическим и не капиталистическим. Христианские демократы выступают за так называемый «третий путь» развития.

который должен привести к «персоналистскому и сообщественному» обществу с высоким уровнем культуры, образования, развития экономики.

Идеология христианской демократии родилась как религиозный ответ на вызов либеральной демократии. Неудовлетворенные не только светским, но порой и атеистическим характером демократии, христианские философы и священники начали поиск собственной демократической идеологии, основанной на соответствии христианского учения с народовластием. Первыми христианскими демократами считаются те священники, которые в период Французской революции клялись в верности Конституции и заявили в Национальном Собрании, что Иисус Христос был первым демократом.

Своими философскими предтечами христианские демократы считают Сократа, Платона, Августина, Фому Аквинского. Отцом-основателем доктрины христианских демократов явился Ламенне, а его труд «Будущее» (1830г.) считается первоисточником христианско-демократического учения. Философской основой этого учения является персонализм. Наиболее выдающиеся представители этого философского учения X. Тилике, Б. Боун, Л. Мунье, Н. Бердяев на первое место среди философско-социальных проблем выдвигают проблемы личности, ее свободы и нравственного воспитания. Они всячески подчеркивают уникальность, неповторимость каждого человека, субъективность видения им окружающего мира. Гармония этого мира возможна только через моральное самосовершенствование каждой личности. Это самосовершенствование, проявляясь во внутренней, духовной и внешней жизни человека, имеет трансцендентную направленность на высшие божественные ценности: истину, красоту, благо. Однако нравственная личность, стремящаяся к богу, не должна отвращаться от земного человеческого общества. Более того, жизнь в обществе для христианского демократа означает совершенствование обществана принципах свободы, справедливости, братства, демократии, соблюденияправ человекакак основы социального прогресса. В то же время, с точки зрения христианско-демократической идеологии, человек, являющийся рациональным, социальным и солидарным существом, не является самодостаточным и постоянно нуждается в других людях.В этом христианская демократия расходится с либерализмом и занимает позицию ближе к консервативной. Но для христианского демократа человек не есть часть коллектива (как для коммуниста). Человек свободен. Только в свободном существовании, в личной, духовной жизни возможен физический, интеллектуальный, моральный и духовный расцвет человеческой личности. Обеспечить этот расцвет должно соответствующее устройство общества. Оно должно быть не социалистическим и не капиталистическим. Христианские демократы выступают за т. н. «третий путь» развития, который должен привести к «персоналистскому и сообщественному» обществу с высоким уровнем культуры, образования, развития экономики. Экономика, чтобы преодолеть капиталистические тенденции, должна базироваться на следующих принципах:

Приоритет морали над прибылью;

Приоритет потребности над производством;

Приоритет труда над капиталом;

Замена патроната ассоциацией;

Замена зарплаты участием в прибылях.

Общество, базирующееся на такой экономике, а такжена христианской морали, будет носить следующие черты:

Инструментальная, а не тотальная роль государства;

Демократияучастия, а не представительная;

Децентрализация государства;

Свобода информации;

Постоянно растущая роль культуры и образования.

Таким образом, высшими «персоналистскими и сообщественными» ценностями христианской демократии являются:

Приоритет личности перед обществом н государством;

Уважение к семье, как естественному сообществу людей;

Духовное, интеллектуальное, нравственное самосовершенствование;

Политическая, экономическая и социальная демократия;

Социальная справедливость;

Права человека, включая социальные;

Подчинение государства не только юридическому, но и моральному закону, ограничивающему его суверенитет;

Разделение властей;

Большая роль гражданского общества (общественных организаций, профсоюзов);

Борьба с тоталитаризмом, диктатурой;

Борьба за мир;

Смешанная экономика;

- «третий путь» развития общества.

Практическое массовое движение христианской демократии началось в конце XIX века. Однако оно столкнулось с той трудностью, что католическая церковь не только не поддерживала светское по существу движение, родившееся на религиозной основе, но и противодействовала ему. Поэтому многочисленные христианско-демократические партии, зародившиеся в странах Европы в конце XIX века, уже после Первой мировой войны дистаницируются от церкви (особенно католической). Они даже заменяют свои названия на «народные» или «партии центра». В это время возникают партия Центра (Германия), Народная партия (Италия), Народно-демократическая партия (Франция), Народно-социальная партия (Испания), Народно-консервативная партия (Швейцария). После второй мировой войны формируются собственно христианско-демократические партии. Наиболее влиятельные в Германии, Италии, Нидерландах, Бельгии. Христианско-демократическое движение усиливает свое влияние в Латинской Америке, Африке (особенно в Уганде, Камеруне, Мадагаскаре), Азии (Индонезия, Филиппины), вНовой Зеландии. В 1956 годупартии и движения христианско-демократического направления объединяются в Интернационал.Ныне Христианско- демократический интернационал насчитывает в своих рядах 54 партии со всех континентов и является влиятельной силой современного мира.